Охота на Страусов.

Однажды началась на Страусов охота.

Что птицы? Им, конечно, неохота

Остаться без «одежды».

Слух пронёсся прежде:

Охотники нуждались в перьях страусиных,

Которые решили получить при действиях насильных

Над обладателями их.

Ну, кто из них,

Из Страусов, останется при перьях?

Охотники в укрытьях самодельных

Сидели, дичь свою подстерегали,

Её увидят – гонятся. Бежали

Подстерегаемые птицы, как умели.

И Страусам настолько надоели

Такие формы жизни… и они

Одним желаньем были все одолены:

Зарыться с головой в песок от всех проблем.

Зарылись. И не видели, не знали

Не слышали, забыв всё, ничего.

Когда же вытащили головы с песка, сгорали

От горького стыда. И было от чего:

Им перья ощипали.

Жизнь иногда готовит нам плохое,

Но на неё глаза не стоит закрывать,

Не следует и уши затыкать.

То случится такое…

Что долго заставляет нас страдать.

Не нужно было голову терять.

Обезьяна Ревун.

Одна Обезьяна на ветке сидела

И плакала громко, точнее ревела.

Всем видом своим вызывала лишь жалость.

И звери решили помочь ей хоть малость.

Играли на флейтах, на саксофонах,

На трубах, на гуслях, на аккордеонах.

И музыка лилась легко и послушно,

Но Обезьяна была равнодушна.

За анекдоты взялись. Всяк смеётся,

А Обезьяна не улыбнётся.

Устроили целый концерт. Веселились

И песенки пели, шутили, резвились.

Да, развлечений там было сполна,

Но Обезьяна осталась грустна.

Такая, вот, история. Какая же мораль?

Такие есть: всё недовольны, хоть как не угождай.

Боговерующий Бобр.

Жить стало в обществе лесном Бобру не по нутру.

В религию пойти решил.

Друзей своих покинул и нору

И кучу книг библейских прихватил.

Законы божии он начал изучать,

Любовью к Богу больше проникать.

Жилища Бобр не рыл, еду не добывал

И только «свыше» помощи искал.

«Владыка всемогущ и верующим поможет,

Он чудеса творить на свете может».

И долго так вот Бобр существовал?

Нет, с голода и холода пропал.

Так многие на Бога уповают,

Ждут помощи, подарков от него.

Что ж, пусть одну вещицу только знают:

Не сыплется ведь с неба ничего

(Конечно, исключая дождь, град, снег).

А обустроит жизнь свою сам человек.

Мышь и Кошка.

Однажды по неосторожности своей

Мышь угодила в лапы Кошки прямо.

Хотела выбраться. «Ну, что ты так упряма?

Не улизнёшь, ведь я тебя сильней.

Сейчас я буду завтракать тобой», -

Сказала Кошка. Мышь: «Нет, нет, постой!

Неподалёку яма есть одна,

А в яме той нора, таких как я полна.

Вот там-то ты полакомишься вволю.

Я покажу то место, но изволю

Живой меня оставить попросить».

«Коль логово мышиное покажешь, будешь жить».

Дошли они до ямы той, верёвку

К колу, что на краю её воткнут был, привязали.

Спустилась в яму Кошка. «На уловку, -

Сказала Мышка сверху, - ты попалась.

Там, где стоишь ты, Мыши никогда не обитали.

Надолго в яме ты теперь осталась».

И с этими словами верёвку отвязала.

«Ну, Мышь, - вопила Кошка, - ты смерть свою призвала!

С тобою разберусь, как вылезу отсюда,

Ведь я тебя сильней! Смотри же! Будет худо!»

«О, выбраться не сможешь - нелегко,

Точнее, невозможно – глубоко.

А силы что касается твоей, то ты меня слабее,

Всё потому, что я тебя умнее.

Кто умнее, тот сильнее.

Заяц и Волк.

Друзья твердили Зайцу: «Страшнее зверя нет

Для нас, чем Волк. Послушай наш совет:

Ты на глаза ему не попадайся

И от него везде, Косой, скрывайся».

А Заяц говорил: «Кто Волк вообще такой?

И для меня не будет он грозой.

Его я никогда не испугаюсь

И, если надо, в силе с ним посостязаюсь».

В лесу Косой однажды Волка повстречал.

Зайчишку Серый чуть не растерзал.

На чудо Заяц спасся, и сразу понял он,

Как Волк опасен для него и как силён.

Стал Серого теперь Косой бояться,

Знал: на глаза ему не стоит попадаться.

Не испытаешь – не поймёшь.

Поймёшь, когда переживёшь.

Тигр и Волк.

Про Тигра звери знали, что он вор,

Но не могли о нём затеять разговор,

Ведь звери очень хищника боялись,

О преступлениях его молчать так оставались.

Однажды Тигр у Волка что-то своровал.

Волк, разыскав его, прямо в глаза сказал:

«Ты – вор». Преступник тут вспылил,

И Серого он лапой в гневе задавил.

Правду сказал

И пострадал.

Богатый Мужик.

Мужик однажды денег много заработал – миллион.

«Казною» пред другими хвалиться начал он:

«Я так богат! Как царь! Как фараон!

И скоро роскошью я буду окружён».

Вот так Мужик хвалился. Дохвалился,

Что вскоре миллиона он лишился:

Украл все деньги кто-то у него.

Остался Мужичок без ничего.

Коль деньги есть, то помолчи,

А то найдутся ловкачи.

Всё выманят, иль отберут, иль украдут

И хорошо на капитал твой поживут.

Жирный Кабан.

Кабан однажды за обедом товарищам сказал:

«Вот что за вами я частенько замечал:

Вы слишком много, слишком жадно жрёте.

Даже сейчас вы челюстями бешено метёте.

Смотреть на вас противно. Зачем так жрать, зачем?

Глядишь, вы зажиреете совсем».

«Несправедливо ты всё это говоришь, -

Один товарищ Кабана на это возразил. –

А сам-то за обедом что творишь?

Ты вдвое больше нас кусочков заглотил.

И жиром до предела заплыл уже ты, верно,

И тонну сала можно снять с тебя, наверно».

Других зверушек поучает,

А за собой не замечает.

Школьные оценки.

Пришёл к отцу Кузнечик: «Я крайне возмущён

Тем, как оценки в школе выставляют!

Предмет я на «пятёрку» рассказал – оценку мне до «тройки» занижают.

Оса ответила на «три» и тут… я поражён:

Она оценку «пять» вдруг получает».

«Не удивительно, - сказал юнцу отец, -

Мать той Осы в директорской сей школы восседает.

А ты для них, учителей, так, маленький шпанец».

В истории с Кузнечиком ни что не удивляет,

Ведь родственная связь в ней многое решает.

Лев и Собака.

Жила-была Собака.

Была она большая забияка.

И вот решила она, так, из хвастовства,

Что может растерзать на части Льва.

«Тебе никак не справиться со Львом», -

Её друзья сказали ей потом.

Но не послушала Собака их слова

И вскоре стала кушаньем для Льва.

Мораль сей басни такова:

Бойся ты, собака, льва.

Волк и Орёл.

По лесу тёмному голодный Волк блуждал

И думал, как бы съесть ему кого.

Но зверь, опасность чуя, прочь бежал,

И Волк никак не мог догнать его.

Вот видит он поляну пред собой.

Орёл степной добычу там терзает.

«Эй! – крикнул Волк, - делись-ка, брат, со мной!»

«Что ж, подходи!» - Орёл тут приглашает.

Вот волчий аппетит унялся, наконец.

Промолвил Серый: «Ты, Орёл, делец!

Такое лакомство сумел ты отхватить!

Тебя за это надо век хвалить!»

«Брось благодарности! Всё это пустяки.

Покуда ещё крылья велики,

Покуда я могу ещё летать,

Мне просто для себя еду достать».

Волк, распрощавшись со степным Орлом,

Над встречей этой долго размышлял своим умом.

В конце-концов завидовать он стал:

«Вот я бы так искусно пищу добывал…»

Как не смешно, но Волк взлететь хотел.

И на скалу высокую забрался.

Он прыгнул вниз, а вверх не полетел.

Он и теперь внизу лежать остался.

Есть вещи, качества, различные для всех.

И если хороши они, то тот, кому их не хватает,

Порой завидовать не в шутку начинает.

А должен знать, что зависть смертный грех.

Кабан и Дерево.

Шёл как-то раз Кабан к себе домой.

Вдруг чей-то крик услышал за спиной:

«Эй, оглянись, паршивая свинья!»

«Кто говорит?» - «Слепой ты что ли? Я!»

Увидел тут Кабан: то Дерево стояло,

И он спросил: «Так что ты мне сказало?»

«Да ты вдобавок и ещё глухой.

Хоть уши грязные свои почаще мой.

Да уши что? Весь грязью позарос,

И пахнешь ты, ну, словно как навоз».

Кабан вспылил: «А ну-ка извинись!

От оскорблений лучше воздержись!

Со мной вот так никто не говорил.

Ты хочешь, чтоб тебя я повалил?»

«Ну и свинья! Мне вздумал угрожать!

Да на тебя вообще мне наплевать!»

Гнев быстро овладел над Кабаном.

Он разбежался, Дерево ударил лбом.

И он его мгновенно повалил,

Но замертво упал, ведь лоб себе разбил.

Обижен если, в гнев ты не входи,

А лишь спокойненько возьми и рассуди.

Кабан, к примеру, мог бы промолчать:

Бока о Дерево взять, просто, почесать.

Тигр и Бобр.

В степи однажды, поздним вечерком

Какой-то тигр издевался над Бобром.

То лапой бил его, а то хвостом.

Бобр весь дрожал, свернувшись калачом.

Всё это видели Олень, Марал и Лось,

Кабан, Косуля, Рысь, Медведь…

И множество других зверей там собралось.

Бобра они все принялись жалеть.

Про Тигра слов лишь шёпотом катился,

А заступиться за Бобра никто так не решился.

Тирану над Бобром пристало издеваться.

Прогрохотал тигриный грозный рык:

«Ну, кто ещё со мной хотел бы потягаться?»

Все звери разбежались через миг.

Тут и о людях можно говорить:

Несправедливость многих возмущает.

Её бы можно и не допустить.

Трусливость этому мешает.

Заяц – ученик.

Законы леса Заяц изучал в течение двух лет,

Над ними голову ломал как – не секрет.

От муторной зубрёжки немел порою рот.

Не редко вытирал по лбу текущий пот.

Жестикулировал он лапами как знал,

Когда закон какой-нибудь читал.

И выучил всё Заяц на зубок.

Экзамена уже подходит срок.

Явился в класс Косой его сдавать.

Экзамен тот Медведь решился принимать.

В комиссии – Сурок, Козёл, Лиса.

На Зайца так и пялят все глаза.

К столу он подошел и вытянул билет,

Медведю показал его. «Двадцатый. Жду ответ».

Но Заяц на вопрос не отвечал

И всё молчал, молчал, молчал, молчал».

«Ну, не молчи, - Лиса вмешалась,-

Хоть что-то расскажи, хотя бы малость».

Но словно позабыл он все слова.

«Ты не готов, - сказал Медведь.- Оценка только «два»».

Но Заяц был готов. Что с ним произошло?

Ответ один: волненье подвело.

Кукушка.

Снесла Кукушка яйца, желаньям вопреки,

И думала потом: «Начнутся же деньки…

Заботы, хлопоты с детьми. И что? Прощай свобода?

Такое завела проклятая природа!

Законам я её не подчинюсь.

Нет. Чем иметь детей я лучше утоплюсь,

Или другим путём сей мир покину.

Но убивать себя зачем? Иной мне виден путь:

Я яйца, просто-напросто, кому-нибудь подкину».

Кукушка планы в исполненье привела:

Подбросила те яйца она в гнездо Орла.

Детей судьба её не волновала.

Найдётся матерей таких немало.

Муравей и Паук.

Пришёл однажды Муравьишка к Пауку.

Тот паутину плёл на дерева суку.

«Зачем ты здесь? – спросил Паук. – Чем я могу служить?»

«Да вот бы нить для паутины хотел бы попросить.

Быть может, паутину я сплету,

Кого-нибудь поймать в неё смогу».

Паук тут рассмеялся от души:

«Ну что ты, Муравей, ну не смеши.

Никак ты паутину не сплетёшь.

Серьёзно это ты, иль так, для шутки врёшь?»

«Я не люблю шутить! - воскликнул Муравей. -

Дай, коль не жалко, нить ты мне скорей».

«Разубедить тебя, я вижу, что не смог».

И нити дал Паук ему моток.

Вот, распрощался Муравей, к себе ушёл,

С большим упорством паутину дома плёл,

Но как не бился он, как не старался,

Сам в нити той запутанным остался.

Из этой басни мнение моё:

Не путайся ты в дело не своё.

Поиск по сайту: