Что, думал твой любовник спасет тебя?

Голос Йорга был полон ядовитой иронии, Билл всегда чувствовал, что отчим испытывает извращенное удовольствие, когда унижает его. Отвечать на этот вопрос юноша не считал нужным.

- Все же, я с самого начала правильно угадал твою природу, ты настоящая шл*ха.

Билл стиснул зубы, уговаривая себя не реагировать на эти высказывания, ведь было совершенно очевидно, что Йорг старается задеть его побольнее.

Я уже обещал тебя одному богатому арабу, только вот он слывет настоящим маньяком, говорят, что работорговцы постоянно поставляют ему молоденьких мальчиков, которые потом годятся только на употребление в дешевых борделях, там клиенты не привередливые, покрытые шрамами и ожогами тела их не пугают.

Вот здесь Вильгельм по-настоящему испугался – оказаться в лапах такого человека… смерть в таком случае станет только желанным избавлением.

А твоему Томми я обязательно пошлю твои фотографии, чтоб он оценил работу и понял, чего добился своим отказом соблюдать условия нашего маленького договора.

Билл содрогнулся, представив себе, как Том разглядывает его обезображенное тело. Юноша не хотел, чтобы Трюмпер винил себя в чем-либо, Билл от всего сердца желал мужчине, который все же смог завладеть его сердцем, счастья. Только зная, что иногда Томас будет мельком вспоминать его, Билл найдет в себе силы бороться за свое существование дальше. И сейчас Йорг пытается лишить Билла этой последней ниточки, дающей ему силы жить.

Ты этого не сделаешь! – впервые за время поездки Билл посмотрел на отчима.

- О, не сомневайся, я это сделаю. Этот ублюдок заплатит мне по полной программе – лицо Йорга исказилось бешенством – Я еще раздумываю, может, стоит его просто пристрелить?...

Нет!

Вопль Билла был настолько громким и неожиданным, что отчим инстинктивно отпрянул, резко повернув руль в сторону, заставив машину выехать на встречную полосу. Сразу несколько машин отчаянно засигналили, но было уже поздно. Хватило одного толчка, чтобы машину отбросило на бетонное ограждение. Вся левая сторона черного мерседеса превратилась в груду металлолома.

Том еще почти час провел в спальне, просто сидя в кресле и уставившись в одну точку. Он только сейчас в полной мере осознал, какую совершил глупость, отказавшись от условий старшего Каулитца. «А вот Билл все понял сразу» - мужчине вспомнилось грустное лицо мальчика в тот момент, когда он набирал номер его отчима.

Я больше его не увижу. Не прикоснусь к нему. Не услышу его голос. Не почувствую запаха его кожи. Не сожму в своей ладони его тонкие нервные пальцы» - а следом за этим пришла другая, еще более ужасающая мысль – «На все это будет иметь право кто-то другой».

Тому представилось, как безучастный Билл лежит на простынях, обнаженный, беспомощный, а кто-то, как и он сам вначале, собирается причинять ему боль. Эти картина получилась до того яркой и живой, что сердце Тома забилось в два раза чаще, а дыхание стало тяжелым от овладевшего им приступа ярости, замешанной на отчаянии.

Пытаясь прийти в себя, мужчина налил себе изрядную порцию коньяка, но посмотрев на бокал в своей руке, неожиданно вспомнил, к чему в прошлый раз привело его спиртное – белое изможденное лицо его мальчика навсегда запечатлелось в памяти. С отвращением он отставил бокал в сторону, снова погружаясь в замороженное состояние.

Звонок телефона был похож на внезапный выстрел. Том вздрогнул и поднял мобильный, на экране высветилась фотография – тонкокостный юноша сидел на подоконнике, склонившись над большой книгой – звонил Билл. Едва не спутав кнопки, Том нажал клавишу приема.

Билл?

Поиск по сайту: