Ли тература всегда имела дело с отношениями между людьми, с конфликтами человека. Поэтому конфликт как художественное воссоздание реальных жизненных противоречий - доетшне любого штературного произведения и прежде всего драмы. Драма - это всегда борьба проттшопожшно-стей, сшибка характеров - коллизия [1], реализуемая в образах пространства и времени. Поэтому представляется возможность соединить конфликт и время в едином контексте исследования. Актуальность такого соединения объясняется несколькими обстоятельствами.
Во-первых, время, наряду с пространством, - одно из фундаментальнейших понятий современной науки, из него вытекают "те основные координаты, в которых мы воспринимаем и исследуем мир" [2].
Во-вторых, проблема времени - одна из наиболее обсуждаемых в современной науке, и интерес к ней не ослабевает. Сфера художественной деятельности человека в этом отношении не составляет исключения.
Тем не менее, (и это в-третьих) проблема времени до настоящего момента исследована недостаточно. Тому есть свое объяснение: проблема времени вообще исследовалась в науке "значительно меньше, чем проблема пространства7 [3].
В-четвертых, наконец, потребность изучения проблемы времени в его соотношении с конфликтом в русской драме определяется еще одним обстоятельством. ИФ.Анненский, имея в виду драму Л.Н.Толстого "Власть тьмы", высказал такую парадоксальную мысль: в этой драме художественно воссоздана такая действительность, в которой, среди прочего, "нет ни прошедшего, ни будущего и где само настоящее кажется лишь дьявольской усмешкой Химеры" [4]. То есть здесь в сущности нет времени как такового. У Анненского это глубокая поэтическая метафора, своего рода поэтический прием. Иное дело высказывания некоторых современных исследователей, лишающих русское национальное самосознание временных представлений на том основании, что нх заменяют представления пространственные [5]. С точки зрения этих исследователей значимость временных образов в русской драме игнорируется, сводится к нулю: времени "как такового в русской драме нет"; время в русской драме "исчезло, превратившись в место"; "художественная мысль в русской драме относится к времени как величине ничтожно малой в сопоставлении с местом" [б].
Создание "движущейся типологии" затруднено многозначностью термина "конфликт". В современном литературоведении, можно выделить три основных функциональных значения термина "конфликт":
3) конструктивный, принцип, определяющий внутреннюю форму произведения, структуру драмы.
Авторы и названия трилогий
ТРИЛОГИЯ (греч.) — первоначально в греческой литературе три трагедии (см.), объединенные в одно целое единством фабулы или идейного содержания; в новейшее время термин «Т.» применяется в соответствующих случаях к произведениям драматическим, эпическим и даже лирическим. У древних греков Т. состояла из трех трагедий с мифологическим или историческим сюжетом; представлялись они на поэтических состязаниях в дни празднеств Дионисий. Первоначально отдельные части Т. обязательно воспроизводились в течение одного дня; присоединение к Т. так наз. «драмы сатиров», контрастирующей с ней по построению и назначению, создавало «тетралогию». С V в. до н. э. это требование начинает нарушаться, а с IV в. до н. э. «драма сатиров» отделяется от трагической Т. и ставится на особых состязаниях. Античные Т. дошли до нас в обломках; так из сохранившихся семи трагедий Эсхила четыре являются частями Т., посвященных мифам о Данаидах, Эдипе, Прометее и историческому событию — поражению персов; из этих Т. только «Орестейя» сохранилась полностью; утрачена лишь «драма сатиров» — «Протей». В дальнейшем, уже у Софокла, трагедии приобретают самостоятельную законченность и отдельную значимость; так «Эдип-царь», «Эдип в Колоне» и «Антигона», хотя и связанные единством сюжета, не объединялись поэтом в Т. В драматическом творчестве нового времени встречаются попытки возродить Т.; таковы трилогии Шиллера («Валленштейн»), Грильпарцера («Золотое руно»), Вагнера («Нибелунги»), Суинберна («Мария Стюарт») и др. В русской литературе известность получила трилогия А. Толстого («Смерть Ивана Грозного», «Царь Федор Иоаннович», «Борис Годунов»). Примером Т., отдельные части которой — комедии, а не трагедии, является трилогия Бомарше («Севильский цырюльник», «Свадьба Фигаро», «Виновная мать»). Однако в целом в драме нового времени Т. не получает широкого развития. Принцип Т. применяется в строении романа и повести; таковы Т. романов Дюма («Три мушкетера», «Двадцать лет спустя», «Виконт де Бражелон»), Сенкевича («Огнем и мечом», «Потоп», «Пан Володиевский»), Золя («Лурд», «Рим», «Париж»), Г. Манна («Три богини»). В русской литературе «Мертвые души» Гоголя были задуманы в форме Т. Трилогию представляют собой «Детство», «Отрочество» и «Юность» Л. Толстого, «Детство», «В людях» и «Мои университеты» Горького. Следует, однако, отметить, что эпическая полнота изображения, допуская расширение его за рамки отдельного романа, в то же время нередко нарушает стройность и четкость трехчленного строения; эпическая Т. не представляет такого тесного единства, как Т. драматическая, и легко перерастает в многотомный цикл романов (ср. цикл «Ругон-Маккаров» Золя, «Жан Кристоф» Р. Роллана и др.).