Я ж без нее подохну как собака

Я ж без нее подохну, как собака,

У подворотни жизни роковой,

И лишь какой-то рядовой зевака

Пройдет, пробормотав мне: «ой-ей-ей».

Да, все спешат за радостным билетом,

Не замечая болей ближних душ.

И каждый за своим несется цветом,

Как бык на красный, что смешон и дюж.

И многие укажут грешным пальцем:

«Смотрите, непутевый под кустом,

А был ведь он таким разумным мальцом -

Что сотворила баба с мужиком...»

Эх, глупые! Вам только бы итоги

В нелепой форме нудно подводить.

Вы любите чужие видеть склоки -

Ведь вам за цирк не хочется платить.

Один для вас - послушная лошадка,

Второй - неугомонный шимпанзе.

На всех у вас имеется раскладка.

Вы ж кролика подкинете лисе

С задором и азартом порожденным

Глубокой черной грустью и тоской;

И вам туманным бытом утомленным

Не нравится размеренный покой.

А я ее люблю, и обязуюсь

Хранить, оберегать ее черты.

Я вновь и вновь любимой очаруюсь,

И вновь прижму к трепещущей груди.

Покатится по небу летний месяц

Лимонной долькой между облаков;

Повеет хвоей увлажненной с леса,

А с поля нежным запахом цветов.

Я ж без нее подохну, как собака,

У подворотни жизни роковой,

И лишь какой-то рядовой зевака

Пройдет, пробормотав мне: «ой-ей-ей».

Я открою такую страну

Я открою такую страну,

Пусть размер ее – несколько соток.

Там я мир и любовь разверну –

Тихий край долгих речек и лодок.

Будет солнце с улыбкой вставать

И встречаться с твоею улыбкой;

Будет ветер июньский хлестать,

И березы играть старой скрипкой.

Я открою такую страну,

Ей не нужно ни флага, ни гимна.

Флагом – небо по нежному льну,

Гимном – звонкая трель соловьина.

Поле скажет, что значит тоска,

А ручей затрезвонит о счастье.

У твоего голубого виска –

Желтоглазых ромашек участье.

Я открою такую страну,

О которой лишь будет известно

Только нам и чьему-нибудь сну;

И кто видел, тот скажет: «Прелестно!»

Ты красивая выйдешь ко мне,

Распустив свои волосы плавно,

И в очей столь медовом огне

Все так нежно, так живо, так явно.

Кричите, вороны!

Кричите, вороны! Кладбищенскую тишь

Уж посетила зимняя прохлада.

Я лягу здесь, коль ты мне повелишь -

Не горе это будет, не досада.

Простите мне, родные и друзья.

Я не виню мне данное нисколько.

Душе моей не выдали жилья -

Замерзнуть ей осталось ныне только.

Коль был бы на войне, по полю шел,

Не прячась от шальной свинцовой пули.

И в тот же день Аид меня б увел,

В дорогу бы последнюю обули.

Сегодня, я, на кладбище придя,

Клеймил свой дух тоскою и надеждой;

Кресты глядел старинные, бродя;

Курил и чуял сердце под одеждой.

Здесь шума нет. Часовня вдалеке

Видна за тополиными ветвями,

Что воздух чешут как-то налегке,

И будто разговаривают с вами.

Я бил бы сам, в свои колокола

И был бы частью воли и свободы,

Но нас свобода с детства не вела,

И воли в нас не больше, чем заботы.