Глава 8 ЗАТМЕНР?Р• Р’РђР›Р?РќРћРРђ

Mанвэ считал, что Мелькор укрылся в своих старых владениях на севере Среднеземья. Оромэ и Тулкас обыскали весь север от берегов Тэлери до ледяных пустошей, но не обнаружили даже следов Врага. Мелькор исчез. Валары усилили охрану северных границ, но и она оказалась втуне, ибо на самом деле Мелькор, миновав земли Тэлери, повернул назад и незримым перенесся далеко на юг. Он все еще продолжал оставаться Валаром и мог менять облик и бродить невидимым, хотя уже близилось для него время утраты этой способности.

Так безвидным и прибыл Мелькор в мглистый Аватар. Далеко к югу от Эльдамара, у подножия Пелоров, тянулись мрачные берега этого темного, неизведанного края. Там между черным холодным морем и отвесными кручами гор лежали самые непроглядные темени в мире. Там, в Аватаре, никому неведомо, жила Унголианта.

Эльдары не знают, откуда она пришла в мир, но, говорят задолго до того, как Мелькор поднял руку на владения Манвэ, она выступила из тьмы, окружающей Арду, а родом была из первых сильных духов, чью сущность исказил Мелькор. Унголианта не знала и знать не хотела никаких хозяев, никаких условий и договоров, ничто не существовало для нее, кроме собственного вожделения, кроме жажды насытить свою пустоту. Когда Оромэ очищал север от всякой нечисти, Унголианта перебралась на юг, а потом прокралась обратно, к границам Благословенного Края. Дело было в том, что она больше всего в мире ненавидела свет и одновременно больше всего жаждала света как самой лакомой пищи.

Р’ облике чудовищного паука жила РѕРЅР° РІ горах, заплетая ущелья черной паутиной, улавливающей даже малую толику света. Р?Рј питалась Унголианта, извергая смрадную мглу, расползавшуюся РІРѕРєСЂСѓРі ее логова. Давно сидела РѕРЅР° здесь, РІСЃРµ РІРѕРєСЂСѓРі пропиталось ее тлетворными миазмами, Рё РЅРё единый луч света РЅРµ проникал СЃРєРІРѕР·СЊ РЅРёС…. Унголианта голодала.

Р? РІРѕС‚ РІ Аватар явился Мелькор. Здесь РѕРЅ СЃРЅРѕРІР° РїСЂРёРЅСЏР» облик РіСЂРѕР·РЅРѕРіРѕ тирана, внушающего ужас Владыки РўСЊРјС‹. Отныне Рё навеки облик этот стал его единственной Рё настоящей формой. Здесь, среди черных теней, непроницаемых даже для всевидящего Манвэ, Мелькор нашел Унголианту Рё посвятил РІ планы своей мести. Унголианта страшилась мощи Владык, РЅРѕ голод терзал ее невыносимо. РўРѕРіРґР° Мелькор пообещал: «Если ты будешь послушна моей воле, СЏ сумею унять твой голод. Сделай, как СЏ велю, Рё, клянусь, ты получишь РІСЃРµ, что будет РІ РјРѕРёС… руках». РћРЅ легко клялся, этот Мелькор, легко, потому что смеялся над любой клятвой.

Унголианта согласилась. Она окутала себя и Мелькора в Ничто, потом стала быстро плести сеть, перебрасывая нити с утеса на утес, через пропасти и трещины, все выше и выше, пока не дотянулись они до вершины Хиарментира, высочайшей горы на всем юге.

Валары не интересовались этим бесплодным, позабытым краем, но, если бы теперь, они устремили взор на юг, там, на далекой вершине они заметили бы стоявших рядом Мелькора и Унголианту.

Перед РЅРёРјРё расстилались леса РћСЂРѕРјСЌ, западнее — золотились высокой пшеницей поля Йаванны, Р° еще дальше Рє северу РІ РґРёРІРЅРѕРј свете Телпериона Рё Лаурелина сверкали серебром дворцы Валмара. Расхохотался Мелькор, сорвался РІРЅРёР· Рё вихрем понесся РЅР° север. РСЏРґРѕРј бесшумно струилась Унголианта, прикрывая РёС… РѕР±РѕРёС… завесой тьмы.

Мелькор остался верен себе Рё СЃРЅРѕРІР° выбрал время праздника. Конечно, подвластны времена РіРѕРґР° могучим Валарам, конечно, РЅРµ знает Благословенный Край мертвящей зимней стужи, РЅРѕ Рё Валары, Рё Майа, Рё Эльдары живут РЅР° РђСЂРґРµ, маленьком царстве РЅР° просторах безграничной Р­Р°, Р° жизнь Р­Р° — это Время, вечно длящееся РѕС‚ первой ноты Музыки РђР№РЅСѓСЂРѕРІ РґРѕ последнего Р·РІСѓРєР° Великого РҐРѕСЂР° Р?луватара. РЎ тех РїРѕСЂ как Валары приняли зримый облик, РѕРЅРё старались походить РЅР° Детей Р­СЂСѓ: так же ели Рё пили, собирали плоды, выращенные Йаванной РЅР° земле, сотворенной РёРјРё РїРѕ воле Единого.

Время цветения и сбора урожая установлено Йаванной. Когда поспевали первые плоды, Манвэ устраивал великое пиршество во славу Эру. Тогда все народы, населявшие Валинор, собирались на склонах Таниквэтил, пели и веселились.

Р? РІРѕС‚ Манвэ повелел объявить, что предстоящий праздник будет особенно торжественным Рё пышным. Бегство Мелькора сулило РІ будущем РјРЅРѕРіРёРµ труды Рё беды, никто РЅРµ РјРѕРі предвидеть, какие раны нанесут земле грядущие битвы Рё РєРѕРіРґР° удастся сломить супостата. Рђ РїРѕРєР° Манвэ решил, РЅРµ откладывая, исцелить Нолдоров РѕС‚ гордыни Рё распрей. РћРЅ пригласил всех собраться РІ чертогах Таниквэтил, чтобы покончить СЃ враждой, разделившей славнейших среди Нолдоров, Рё предать забвению РєРѕР·РЅРё Врага.

РќР° праздник пришли Ваниары, Нолдоры Рё РјРЅРѕРіРёРµ Майа. Валары являли подлинную красоту Рё величие. РќР° зеленых склонах Таниквэтил было РјРЅРѕРіРѕ песен Рё танцев. Опустели РІ тот день улицы Валмара, затихли лестницы РўРёСЂРёРѕРЅР° Рё земли покоились РІ РјРёСЂРµ. Только Тэлери распевали песни Сѓ себя РЅР° побережье. Р?С… мало заботили времена РіРѕРґР°, РѕРЅРё РЅРµ думали Рѕ бремени Владык РђСЂРґС‹ Рё РѕР± СѓРіСЂРѕР·Рµ, нависшей над Валинором.

К сожалению, Манвэ не удалось полностью осуществить свой замысел. Хотя Феанор и пришел на праздник (единственный, кому повелели прийти), но ни Финвэ, ни Нолдоры Форменоса не явились. Передавали слова Финвэ: «Пока Феанору запрещено появляться на Туне, я не считаю себя правителем и не хочу встречаться с моим народом». Феанор пришел, но пришел в повседневном платье, без украшений и без Сильмариллов, скрыв их в железной кладовой Форменоса и от Валаров, и от Эльдаров. Перед троном Манвэ он встретился с Финголфином и даже выказал ему на словах дружелюбие, а Финголфин поклялся забыть о мече, приставленном к его груди.

— Я держу обещание, — громко сказал он, — прощаю тебя и не помню обиды.

С этими словами Финголфин протянул руку Феанор молча пожал ее, а Финголфин пылко воскликнул:

— Мы только наполовину братья по крови, но по духу я — твой истинный брат! Веди, я последую за тобой. Да не разделят нас впредь никакие обиды!

— Я слышал твое слово. Быть посему, — сдержанно ответил Феанор. Никто тогда не предполагал, каким смыслом наполнятся вскоре его слова.

Говорят, это было в час слияния света Дерев. Тихий Валмар тонул в золотом и серебряном блеске, когда над Валинором, подобно гонимой ветром черной туче, пронеслись две зловещие тени — Унголианта и Мелькор. Они опустились у подножия Эзеллохара и мгла Унголианты тотчас стала расползаться вокруг, сгущаясь у подножия Дерев. Мелькор вступил на холм и черным копьем прошил оба Светлых Древа. Сок их заструился подобно крови из глубоких ран, и тяжелые светоносные капли упали наземь. Унголианта приникла к стволам, высосала соки, яд смерти проник в корни, ветви и крону, и на глазах Деревья иссохли и умерли. Но страшная тварь еще не насытилась. Она подползла к светящимся родникам Варды и вылакала их до дна. Она пила свет, а мгла вокруг становилась угольно-черной, и сама Унголианта росла и росла, пока не превратилась в исполинское чудовище, устрашившее даже Мелькора.

Великая тьма пала на Валинор. Элеммирэ из Ваниаров сложил песню о том дне, и все Эльдары знают ее. Но даже песне самого искусного певца не дано передать скорбь и отчаяние, охватившее Валинор, когда угас Дивный Свет. Тьма, пришедшая на смену ему, уже не была просто отсутствием света, теперь она стала одушевленной. Злоба создала эту Тьму из Света; она ослепляла, угнетала душу, тисками сжимала сердце и подавляла волю.

Варда с высоты Таниквэтил увидела огромную Тень, бастионами черноты высилась она над онемевшим Валмаром. Казалось, весь мир канул в пучину непроглядной ночи и только вершина Горы последним оплотом стоит во мраке. Смолкли песни. Тишина окутала Валинор, только издали, сквозь брешь в Пелорах, ветер доносил плач Тэлери, похожий на крик чаек. С востока пахнуло холодом, а из морских далей начали подниматься, наплывая на берег, промозглые туманы.

Один только Манвэ пристально всматривался вдаль, и только его взор смог уловить далеко на севере быстро удалявшийся сгусток истинной Тьмы. Так понял Манвэ, что Мелькор приходил и ушел.

Валары снарядили погоню. Кони Оромэ сотрясали землю, снопы искр летели из-под копыт Нахара — они были единственными проблесками света в новой ночи Валинора. Грозным, неотвратимым возмездием мчались они, но, достигнув тьмы Унголианты, ослепли вдруг Валары, растерялись и сбились со следа. Смолк могучий глас Валаромы, Тулкас напрасно поражал копьем темноту вокруг, и его могучие руки наливались незнакомой усталостью. Наконец Тьма отхлынула, но теперь нигде не было ни следа Мелькора. Он отомстил и ушел, скрылся неизвестно где, затаился, и никто не знал -надолго ли.

Глава 9 Р?РЎРҐРћР” НОЛДОРРћР’

Hепроглядная ночь окружала Круг Судеб. Валары сидели в Креслах Совета, и высоко в небе горели над ними чистые звезды Варды. Ветры Манвэ разогнали мертвящую мглу, развеяли промозглые морские туманы.

РќР° темную вершину Эзеллохара поднялась Р?аванна. РћРЅР° возложила СЂСѓРєРё РЅР° стволы Дерев, РЅРѕ темными Рё мертвыми оставались стволы, РѕРЅР° трогала ветви — ветви ломались Рё падали Рє ее ногам. Велика была СЃРєРѕСЂР±СЊ Валаров. РќРѕ еще РЅРµ РґРѕ РґРЅР° осушили РѕРЅРё чашу РіРѕСЂСЏ, поднесенную Мелькором.

Вот что сказала Йаванна Валарам:

— Свет Дерев погас и живет теперь только в Сильмариллах Феанора. Провидцем оказался сын Финвэ... Даже самым могучим из нас лишь единожды выпадает в жизни Час Творения. Он не повторяется на просторах Эа. Мне не создать Света Дерев вновь, но будь у меня хоть капля Света, я вернула бы их к жизни. Корни еще можно исцелить, тогда раны затянутся и зло Мелькора будет забыто.

Тогда зазвучал голос Манвэ:

— Феанор, сын Финвэ! Ты слышал слова Йаванны. Готов ли ты выполнить ее просьбу?

Тишина повисла над Кругом Судеб. Молчал Феанор. Пылкий Тулкас вскричал:

— Говори, Рѕ Нолдор! Да или нет? Кто откажет Йаванне? Разве РЅРµ ею создан свет, заключенный РІ Сильмариллах? Аулэ-мастер остановил его:

— Не спеши! Мы просим о большем, чем ты думаешь. Пусть решает сам.

Долго молчали все. Наконец Феанор с горечью произнес

— Не только могучим Валарам выпадает Час Творения. Для малых сих он тоже наступает однажды, и тогда они способны на дела, в которых успокаивается их сердце. Да, я могу отдать вам Сильмариллы, но никогда не сотворить мне подобных им. Чтобы вернуть Свет, придется разрушить Камни, но тогда погибну и я — первым из Эльдаров Амана.

— Нет, не первым, — подал голос Мандос, и многие удивленно посмотрели на него.

РЎРЅРѕРІР° стало тихо. Феанор напряженно думал. Ему казалось: РѕРЅ окружен врагами; вспоминались речи Мелькора Рѕ том, что Валары хотят завладеть чудесными Камнями. «Ведь Рё Мелькор Валар, — думал РѕРЅ, — разве РЅРµ доступны ему РёС… замыслы? Как РІРёРґРЅРѕ, РІРѕСЂ выдает РІРѕСЂР°!В» Р? тогда вскричал РѕРЅ:

— Нет! Не отдам я по своей воле Сильмариллов! А если меня принудят — что ж, это только докажет, что и Мелькор из рода Валаров!

— Ты сказал, — бесстрастно произнес Мандос. Ниэнна поднялась на вершину Эзеллохара, отбросила серый капюшон и слезы полились у нее из глаз. Слезами смыла она грязь, оставленную Унголиантой. Плакала Ниэнна и пела о жестокости, пришедшей в Мир, пела о прекрасной Арде, оскверненной злом.

Но беды злосчастного дня еще не кончились. Плач Ниэнны звучал над Кругом Судеб, когда явились гонцы из Форменоса, неся новые страшные вести. Они поведали о том, как на северные земли хлынула тьма, в сердце тьмы крылась неведомая сила. Укрытый Тьмой, Мелькор подступил к дому Феанора. Он убил Финвэ, не отступившего перед темным ужасом, разрушил Форменос, опустошил сокровищницы и похитил Сильмариллы. Так в Благословенном Краю пролилась первая кровь.

При этих горьких словах встал Феанор перед Манвэ и проклял Мелькора, впервые назвав его Морготом, Черным Врагом Мира. Он проклял день и час, когда откликнулся на призыв Манвэ и пришел сюда, на склоны Таниквэтил. Видно, в ослеплении подумалось Феанору, что, останься он в Форменосе, Сильмариллы удалось бы отстоять и предотвратить убийство. Выбежал Феанор из Круга Судеб и исчез в ночи. Дороже света Валинора, дороже ненаглядных Камней был для него отец...

Р’СЃРµ собравшиеся разделяли РіРѕСЂРµ Феанора. Йаванна плакала — РЅР° ее глазах гас РІРѕ тьме Свет Валинора. Еще РЅРµ полностью осознали Валары случившееся, СЏСЃРЅРѕ было лишь, что Мелькор призвал РЅР° помощь силу, пришедшую РЅР° РђСЂРґСѓ РёР·РІРЅРµ. Р?счезли Сильмариллы, Рё теперь казалось неважным, как ответил Феанор РЅР° РїСЂРѕСЃСЊР±Сѓ Йаванны. РќРѕ если Р±С‹ РѕРЅ сказал «да» РґРѕ прибытия гонцов, его собственная СЃСѓРґСЊР±Р° была Р±С‹ РёРЅРѕР№. Теперь же СЂРѕРє навис над народом Нолдоров.

Тем временем Моргот, уйдя от погони, явился в пустыне Арамана. Бесплодный этот край лежал далеко на севере, между Пелорами и Великим Морем. Холод сковывал здешние земли. Моргот и Унголианта вихрем пронеслись над туманами и льдами пролива, разделяющего Араман и Среднеземье, и двинулись дальше на север. Моргот никак не мог избавиться от Унголианты. Опутанный ее тьмой, он чувствовал на себе пристальный немигающий взгляд множества глаз. Так они достигли залива Дренгист, неподалеку отсюда лежали развалины Ангбанда, давней твердыни Мелькора. Но Унголианту нелегко было провести. Она поняла, что ее соучастник пытается удрать, воспользовавшись знакомыми местами, и тогда она потребовала от Мелькора исполнения обещанного.

— Эй, злосердечный! Я исполнила твою просьбу. Но мой голод не утолен.

— Чего же ты хочешь?! — воскликнул Мелькор. — Неужели ты способна сожрать весь мир? Ну, так я не обещал скормить его тебе. Я ведь владею им.

— Мне и не надо так много, — ухмыльнулась Унголианта. — Отдай мне сокровища, прихваченные тобой в Форменосе, отдай сполна, как обещал.

Пришлось Морготу скормить ей сокровища Форменоса. С великой неохотой, по одному, отдавал он жемчуга и алмазы. Все пожирала ненасытная утроба. Унголианта росла как на дрожжах. Мрак, окружавший ее, становился все непроглядней, но не слабел мучительный голод.

— Не очень-то щедра твоя левая длань, — укорила она Мелькора. — Давай-ка теперь то, что в правой.

В правой руке Враг держал Сильмариллы. Даже заключенные в хрустальном ларце, они страшно жгли ему ладонь, но он терпел и ни за что не хотел отдавать чуда.

— Хватит СЃ тебя! — надменно воскликнул РѕРЅ. — РўС‹ СЃРІРѕРµ получила. Если Р±С‹ РЅРµ РјРѕСЏ сила, РЅРµ видать Р±С‹ тебе Рё этого. РўС‹ РЅРµ нужна РјРЅРµ больше. Р? РЅРµ зарься РЅР° то, что Сѓ меня РІ СЂСѓРєРµ. РћРЅРѕ навеки принадлежит РјРЅРµ Рё только РјРЅРµ.

Мелькор РЅРµ учел, что Унголианта уже переросла его самого, РѕРЅ же, наоборот, уменьшился, потеряв часть своей силы. Р? тут Унголианта бросилась РЅР° него, накрыла темной тучей, Рё РІРјРёРі сдавила толстыми, как канат, плетями. Р’ этот момент Рё исторг Мелькор вопль, отзвуки которого навсегда вросли РІ окрестные скалы. РЎ тех РїРѕСЂ край этот зовется Ламмот, Рё любой РіСЂРѕРјРєРёР№ Р·РІСѓРє пробуждает здесь странные стенания, полные ярости Рё РјСѓРєРё. Страшен был вопль, сотрясший РіРѕСЂС‹, заставивший потрескаться землю. Далеко раз несся РѕРЅ окрест, достиг развалин Ангбанда, Рё там, РІ развалинах, РїРѕРґ которые РЅРµ удосужились заглянуть РєРѕРіРґР°-то Валары, его услышали Барлоги, РІСЃРµ это время ожидавшие возвращения С…РѕР·СЏРёРЅР°. РљСЂРёРє РїСЂРѕР±СѓРґРёР» РёС…. РџРѕРґРѕР±РЅРѕ огненным смерчам перенеслись РѕРЅРё Рє месту жуткой схватки, багровыми мечами разрубили сети, опутавшие Мелькора, Рё обратили Унголианту РІ бегство. Выпустив РѕРіСЂРѕРјРЅРѕРµ черное облако, помчалась Унголианта РЅР° СЋРі, РІ Белерианд, Рё затаилась Сѓ подножия Эред Горгората, РІ темной долине, получившей позднее РёРјСЏ Нан Дунгорфеб, Долина Ужасной Смерти. Еще РєРѕРіРґР° Мелькор строил Ангбанд, долину эту населяла нечисть РІ паучьем обличье. Здесь Рё поселилась Унголианта. РћРЅР° выбирала самцов, спаривалась СЃ РЅРёРјРё, Р° после — пожирала. Спустя РјРЅРѕРіРѕ лет, РєРѕРіРґР° сама Унголианта затерялась РІ неведомых краях РЅР° СЋРіРµ, ее многочисленное потомство РІСЃРµ еще населяло долину, плетя СЃРІРѕРё мерзкие сети. РќРё РѕРґРЅРѕ предание РЅРµ сохранило сведений Рѕ СЃСѓРґСЊР±Рµ Унголианты, однако РєРѕРµ-кто полагает, что сгинула РѕРЅР° давным-давно, сожрав РІ неутолимом голоде самое себя.

Да, Сильмариллы избежали участи сгинуть в ненасытном брюхе Унголианты, но оставались во власти Моргота. Теперь, на свободе, он собрал прежних своих слуг и вернулся на руины Ангбанда, заново отрыл обширные подземелья, выстроил стены, а над вратами вознеслась угрюмая тройная башня Тангородрима. Отныне и навсегда вершины ее окутал клубящийся дым.

Стремительно множилось воинство зловещих тварей, демонов Рё РѕСЂРєРѕРІ. Так был затемнен Белерианд, Рё потому темна повесть тех лет. Р’ Ангбанде выковал РњРѕСЂРіРѕС‚ железную РєРѕСЂРѕРЅСѓ Рё провозгласил себя Королем РњРёСЂР°. Тяжела была РєРѕСЂРѕРЅР° Рё РіРѕРґ РѕС‚ РіРѕРґР° РІСЃРµ тяжелела, РЅРѕ РњРѕСЂРіРѕС‚ РЅРёРєРѕРіРґР° РЅРµ снимал ее, РёР±Рѕ РІ ней сияли Сильмариллы. РСѓРєРё Врага так навек Рё остались черными Рё обугленными. Ожоги РЅРµ заживали, причиняя Морготу сильную боль Рё тем РїСЂРёРІРѕРґСЏ его РІ ярость. Теперь РѕРЅ управлял СЃРІРѕРёРј воинством, РЅРµ покидая подземелий. Только однажды вышел РѕРЅ РёР· Ангбанда Рё только однажды взялся Р·Р° оружие сам.

Поражение в Утумно поубавило его спесь, но зато прибавило ненависти. Теперь он упивался властью над многочисленными рабами, творя из них беспрекословные орудия злой воли. Величие и мощь Айнуров, изуродованные злобой, сделали его облик столь ужасным, что немногим из живущих дано было, не теряя разума, созерцать владыку Ангбанда.

Теперь и в Валиноре поняли, что Мелькору удалось скрыться. Погруженные в раздумья, в Круге Судеб сидели Валары, поодаль плакали Майа и Ваниары, а Нолдоры вернулись в Тирион, горько сетуя на темноту его молчаливых улиц. На склоны погруженной во мрак Калакирьи наползали промозглые туманы и тускло мерцал во тьме луч маяка Миндон.

Потом неожиданно явился Феанор. Он не избыл сроков изгнания, и его приход был прямым вызовом воле Валаров.

Феанор призвал эльфов РІРѕ дворец Финвэ РЅР° вершине РўСѓРЅС‹ Рё РІСЃРєРѕСЂРµ улицы, лестницы Рё даже окрестные склоны заполнила огромная толпа СЃ факелами. Замечательным оратором был старший сын Финвэ. Речь его приковывала внимание Рё заставляла слушать даже тех, кто РЅРµ был согласен СЃ ее смыслом. Слова Феанора, сказанные РІ ту ночь, Нолдоры запомнили навсегда. Вдохновенно Рё страшно РіРѕРІРѕСЂРёР» Феанор, гордость Рё гнев звучали РІ раскатах его голоса, Рё Нолдоров, внимавших ему, охватывало то же безумие. Феанор РѕР±РІРёРЅСЏР» Моргота РІ вероломстве, обличая ложь, посеянную Врагом, РЅРµ замечая Рё РЅРµ думая, что РІСЃРµ происходящее Рё есть исполнение главного вражьего замысла. РћРЅ словно обезумел после гибели отца Рё потери Сильмариллов. РќРµ признавая воли Валаров, Феанор требовал, чтобы Нолдоры избрали его вождем.

— Почему, о великий народ, — восклицал он, — почему мы должны служить замыслам алчных Валаров? Они не в состоянии оградить ни своих границ, ни нас, живущих на их земле, от козней Врага! Да, сейчас они тоже называют Мелькора врагом, но разве он — не один из них? Я ухожу, чтобы отомстить, но я бы и без того не стал жить в одной земле с родичами убийцы моего отца и похитителя наших сокровищ! Среди народа отважных я — не единственный храбрец. Нолдоры! Вы лишились своего Короля, вы лишились исконных своих земель и ничего не приобрели взамен. Мы словно в заточении живем на этой узкой полоске земли между морем и горами. Прежде здесь был Свет, в котором Валары отказали Среднеземью, но теперь Тьма уничтожила разницу. Доколе будем мы прозябать в Амане — сумеречный народ под покровом мглы, — роняя напрасные слезы в равнодушное море? Что мешает нам вернуться домой? Сладки спокойные воды Куивиэнен, чистые звезды сверкают над привольными землями нашей милой родины. Она ждет нас, глупых детей, оставивших мать. Я призываю вас вернуться, а слабые пусть остаются и охраняют этот город.

Долго еще говорил он, убеждая Нолдоров следовать за собой, обрести свободу, вернуться на восток и владеть землями, принадлежащими им по праву. Сам не замечая того, он вторил речам Мелькора, заявляя, что Валары обманом увели эльфов на Запад, чтобы отдать Среднеземье людям. Тогда многие Эльдары впервые услышали о Пришедших Следом.

— Да, РґРѕСЂРѕРіР° трудна, — РіРѕРІРѕСЂРёР» Феанор, — РЅРѕ конец ее будет радостным. Сбросьте РѕРєРѕРІС‹! Забудьте Рѕ слабости! Оставьте СЃРІРѕРё сокровища! РњС‹ создадим еще большие. Р?дите налегке! Пусть только мечи отягощают ваши РїРѕСЏСЃР°. РњС‹ пройдем дальше РћСЂРѕРјСЌ, Рё РЅРµ прекратим РїРѕРіРѕРЅСЋ, как Тулкас, пусть нам придется идти хоть РґРѕ края Земли. РЇ объявляю Морготу РІРѕР№РЅСѓ, — РІРѕР№РЅСѓ, которая кончится только СЃ возвращением Сильмариллов. РўРѕРіРґР° РјС‹ Рё только РјС‹ будем владеть непорочным Светом, Рё тогда Нолдоры станут первым среди народов РђСЂРґС‹.

Р? РІРѕС‚ Феанор РЅР° клинке меча поклялся страшной клятвой. Сыновья, стоявшие СЂСЏРґРѕРј СЃ отцом, повторили слова клятвы, Рё мечи РёС… кроваво заблестели РІ свете факелов. Клятву, данную Феанором, нельзя нарушить, никто РЅРµ РІ силах освободить РѕС‚ нее, потому что клялись РѕРЅРё перед Р?луватаром Вековечной РўСЊРјРѕР№. Р’ ослеплении безумия, призывая РІ свидетели Владыку Манвэ, Рё Варду, Рё священную вершину Таниквэтил, клялись РѕРЅРё ненавидеть Рё преследовать любое существо, Р±СѓРґСЊ то Валар, демон, эльф или Человек еще РЅРµ рожденный, Р±СѓРґСЊ то любое создание, великое или малое, РґРѕР±СЂРѕРµ или злое, овладевшее Сильмариллами или только вознамерившееся овладеть РёРјРё. Так говорили РєРЅСЏР·СЊСЏ Нолдоров: Маэдрос, Мэглор, Келегорм, Карафин, Карантир, РђРјСЂРѕРґ Рё РђРјСЂРѕСЃ, Р° Нолдоры РІ ужасе внимали роковым словам. Р’СЃРµ понимали, какой обет приняли безумцы. Теперь, независимо РѕС‚ РёСЃС…РѕРґР°, РЅРµ уйти РёРј РґРѕ конца РњРёСЂР° РѕС‚ собственной страшной клятвы. Финголфин Рё его сын РўСѓСЂРіРѕРЅ попытались образумить собравшихся, РЅРѕ тщетно. Дело опять чуть РЅРµ дошло РґРѕ мечей. Спокойный Рё рассудительный Финарфин пытался унять Нолдоров, призывая остановиться Рё подумать, РїРѕРєР° РЅРµ РїРѕР·РґРЅРѕ. Ородреф поддержал отца. Своего РґСЂСѓРіР° РўСѓСЂРіРѕРЅР° — Финрод. РќРѕ Галадриэль, единственная женщина среди воинственных князей, напротив, поддержала Феанора Рё призывала Нолдоров выступить немедля. Правда, клятвы РѕРЅР° РЅРµ давала, РЅРѕ слова Рѕ безграничных просторах Среднеземья, РіРґРµ можно править РїРѕ своему усмотрению, глубоко запали ей РІ душу. Рћ том же думал Рё Фингон, сын Финголфина, хотя Рё РЅРµ жаловал РѕРЅ Феанора РІ последнее время. Рљ нему, как обычно, присоединились РђРЅРіСЂРѕРґ Рё РђСЌРіРЅРѕСЂ, сыновья Финарфина, РЅРѕ РёРј удалось сохранить спокойствие Рё подождать решения старших.

Долго спорили Нолдоры. Наконец Феанору удалось убедить большую часть собравшихся Рё разжечь РёС… воображение картинами новых земель. РљРѕРіРґР° Финарфин СЃРЅРѕРІР° попытался уговорить Нолдоров РЅРµ торопиться, РІ ответ ему понеслись РєСЂРёРєРё: «Хватит! РќРµ хотим! Р?дем скорее!В», Р° Феанор СЃ сыновьями призвали, РЅРµ теряя времени, готовиться РІ путь.

Да, не отличались прозорливостью избравшие сомнительный путь. Феанор торопил Нолдоров, он опасался, что многие передумают и останутся. Как бы ни были горды его слова, он не забывал о мощи Валаров и втайне страшился их гнева. Но из Валмара никто не приходил. Манвэ молчал Он не считал себя вправе удерживать Нолдоров против их воли. Валары хотели для эльфов только добра и не могли действовать принуждением. Да и не верилось Владыкам, что вздорные слова Феанора отвратят сердца Нолдоров от Благословенного Края.

Отчасти РѕРЅРё были правы. Стоило Феанору начать подготовку Рє РїРѕС…РѕРґСѓ, как пошли раздоры. Далеко РЅРµ РІСЃРµ Нолдоры согласились признать сына Финвэ правителем народа. Финголфин, как оказалось, пользовался РєСѓРґР° большим уважением. Р? РѕРЅ, Рё его родичи, Р° СЃ РЅРёРјРё большая часть жителей РўРёСЂРёРѕРЅР° РЅРµ хотели подчиняться Феанору, хотя РѕС‚ участия РІ РїРѕС…РѕРґРµ РЅРµ отказывались. Так случилось, что Нолдоры выступили РІ путь РґРІСѓРјСЏ большими отрядами. Феанор СЃРѕ СЃРІРѕРёРјРё сторонниками шел впереди, Р° следом Финголфин вел РґСЂСѓРіРѕР№ большой отряд. Сам РѕРЅ РЅРµ хотел идти, РЅРѕ еще больше претило ему оставлять народ РЅР° РїСЂРѕРёР·РІРѕР» Феанора. Рљ тому же РѕРЅ РЅРµ забыл обещания, данного перед троном Манвэ. Неохотно СѓС…РѕРґРёР» Рё Финарфин, РЅРѕ Рё его звали РІ РґРѕСЂРѕРіСѓ те же причины, что Рё брата.

Уходили многие. Оставалась едва ли десятая часть народа Нолдоров. Никто не убоялся неизвестного пути, просто одни остались из любви к Валарам, и в первую очередь к Аулэ, другие — потому, что не хотели покидать Тирион, где столь многое было создано их руками.

РќРѕ РІРѕС‚ пропела труба. Р?Р· РІРѕСЂРѕС‚ РўРёСЂРёРѕРЅР° вышел РІРѕ главе отряда Феанор, вышел Рё был остановлен вестником. Звучным голосом гонец поведал слово Владыки Манвэ. Р’РѕС‚ что услышали Нолдоры:

— Народ Нолдоров, поддавшийся глупым затеям Феанора! Выслушайте мой совет. Не уходите. Зол час, и путь ваш — к скорби. Не надейтесь на помощь Валаров — ее не будет, как не будет и помехи. По своей воле вы пришли сюда, так же можете и уйти. Но ты, Феанор, сын Финвэ, изгнан отныне собственной клятвой. Уходи. Но знай, что в гневе не распознал ты коварной лжи Мелькора. Ты говоришь: «Он — Валар», тогда напрасна клятва твоя, ибо никогда и нигде на Эа не одолеть тебе Валара, даже если Эру, имя которого ты помянул, утроит твои силы.

Рассмеялся Феанор, повернулся СЃРїРёРЅРѕР№ Рє вестнику Манвэ Рё РіСЂРѕРјРєРѕ сказал:

— Вот, значит, как! Доблестным Нолдорам предлагают изгнать своего правителя и вернуться к оковам? Вот что скажу я тем, кто пойдет со мной. Вам предрекли скорбь? Так мы узнали ее здесь. В Амане мы пришли через блаженство к горю, а теперь уходим от скорби к радости, и если не встретим радости на пути, то обретем хотя бы свободу

Он повернулся к посланнику и воскликнул:

— Передай Манвэ, Верховному Владыке РђСЂРґС‹: может, Рё РЅРµ суждено Феанору одолеть Моргота, РЅРѕ РѕРЅ РЅРµ станет сидеть сложа СЂСѓРєРё, понапрасну расточая слезы. Р? еще скажи: кто знает, может быть, Р­СЂСѓ зажег РІРѕ РјРЅРµ РєСѓРґР° больший РѕРіРѕРЅСЊ, чем думает повелитель. РЇ настигну Врага, РіРґРµ Р±С‹ РѕРЅ РЅРё был, Рё тогда даже Валары, сидящие РІ РљСЂСѓРіРµ Судеб, Р±СѓРґСѓС‚ дивиться моему мщению. Посмотрим, что скажут РѕРЅРё тогда. РЇ сказал. Прощай!

Столько властной силы было в голосе и словах Феанора, что вестник Манвэ невольно поклонился ему, словно получил достойный ответ, и ушел.

Феанор торопил отряд. РњРЅРѕРіРёРµ оглядывались назад, РіРґРµ РІ отдалении еще виднелись стройные башни РўРёСЂРёРѕРЅР°, Р° СѓР¶ эльфы Финголфина шли Рё РІРѕРІСЃРµ неохотно. Р’Рѕ главе РёС… шагал Фингон, Р° замыкали колонну Финарфин Рё Финрод. Р? РѕРЅРё часто оглядывались РЅР° СЃРІРѕР№ любимый РіРѕСЂРѕРґ. РќРѕ РІРѕС‚ уже Рё свет маяка затерялся РІ ночи. Эльфы шли, СѓРЅРѕСЃСЏ РІ памяти светлые РіРѕРґС‹ Валинора. РњРЅРѕРіРёРµ, вопреки советам Феанора, захватили РєРѕРµ-что РёР· любимых вещей, надеясь найти РІ РЅРёС… утешение РЅР° долгом, многотрудном пути.

Феанор вел Нолдоров на север. Поначалу одно стремление вело его — настичь Моргота, и потому он шел на север, где земли Амана и Среднеземья разделял неширокий пролив.

РљРѕРіРґР° первое возбуждение спало, Феанор задумался; как переправить отряд через РјРѕСЂРµ? Нужны были корабли, РЅРѕ Р±СѓРґСЊ даже Нолдоры искусными корабелами, строительство флота заняло Р±С‹ слишком РјРЅРѕРіРѕ времени. Оставалось только РѕРґРЅРѕ: уговорить Тэлери присоединиться Рє РїРѕС…РѕРґСѓ Рё воспользоваться РёС… кораблями. Тем самым Феанор намеревался умножить силы для предстоящей Р±РѕСЂСЊР±С‹ СЃ Морготом Рё нанести ощутимый удар блаженным Валарам. Р? РѕРЅ повернул отряды Рє Альквалондэ. РџСЂРёРґСЏ туда, Феанор РіРѕРІРѕСЂРёР» перед Тэлери так же, как недавно РІ РўРёСЂРёРѕРЅРµ. Однако Тэлери РЅРµ тронуло его ораторское мастерство Рё страстные речи. РћРЅРё были опечалены СѓС…РѕРґРѕРј Нолдоров Рё, отказав РІ кораблях, принялись отговаривать друзей Рё сородичей восставать против воли Валаров. Тэлери РЅРµ думали Рѕ РґСЂСѓРіРёС… землях, РєСЂРѕРјРµ побережья Эльдамара, Рё РЅРµ желали РґСЂСѓРіРѕРіРѕ правителя, РєСЂРѕРјРµ Ольвэ. Ольвэ Сѓ себя РІ Альквалондэ РЅРµ привечал Моргота, РЅРµ слышал его коварных речей, РѕРЅ РїРѕ-прежнему верил Владыкам РђСЂРґС‹ Рё РЅРµ сомневался, что Ульмо Рё РґСЂСѓРіРёРµ Валары сумеют залечить раны, нанесенные Врагом, Рё новый рассвет засияет над Благословенным Краем.

Феанор был разгневан неожиданным препятствием. В сердцах он крикнул Ольвэ:

— РњС‹ РІ нужде! Р? именно сейчас ты рвешь СѓР·С‹ старой дружбы. РљРѕРіРґР° твой народ пришел РЅР° эти берега, растерянный, РЅРµ имевший ничего, разве Нолдоры РЅРµ помогли вам? Разве РЅРµ строили эту гавань, эти стены, эти РґРѕРјР° вместе СЃ вами?

Удивленный Ольвэ отвечал на это:

— РњС‹ РЅРµ хотим разрывать старой дружбы. РќРѕ если РґСЂСѓРі поступает опрометчиво, только Враг будет потакать ему. Да, Нолдоры помогали Тэлери обосноваться РЅР° этих берегах, РЅРѕ тогда ты РіРѕРІРѕСЂРёР» РїРѕ-РґСЂСѓРіРѕРјСѓ Рё предлагал жить РІ землях Амана вечно, как братья, чьи РґРѕРјР° стоят СЂСЏРґРѕРј. РўС‹ говоришь, что Нолдоры дали нам РІСЃРµ, РЅРѕ РІРѕС‚ — корабли. Разве Сѓ вас учились РјС‹ строить РёС…? Нашими учителями были Владыки РњРѕСЂСЏ. Р?Рј обязаны РјС‹ нашими знаниями Рё умением. РљРѕСЂРїСѓСЃР° кораблей РёР· белого дерева сработаны нашими руками, РёС… белые паруса сшиты руками наших жен Рё дочерей. РњС‹ РЅРµ можем отдать корабли, РЅРµ можем Рё продать РёС…. РћРЅРё РґРѕСЂРѕРіРё нам, как Нолдорам РёС… Камни. РњС‹ вложили РІ РЅРёС… СЃРІРѕСЋ душу Рё РІСЂСЏРґ ли нам удастся создать еще такой флот.

Феанор получил решительный отказ. Ему пришлось удалиться под стены Альквалондэ, и там он мрачно ожидал подхода основных сил своего отряда. Когда же вокруг собралось его воинство, он отдал безумный приказ, послав вооруженных Нолдоров силой захватить корабли. Однако Тэлери не собирались уступать, и вскоре на причалах, на стенах гавани и на палубах кораблей засверкали мечи. Трижды отбрасывали воинов Феанора от кораблей, но в это время подошли передовые отряды Финголфина и, не разобравшись, бросились в сражение, видя как гибнут их родичи и друзья. К тому же по рядам прокатился слух, что Тэлери хотят силой помешать походу Нолдоров и действуют по приказу Валаров.

Нолдоры, встретив сопротивление, совсем обезумели, Рё Тэлери были разбиты. Множество РјРѕСЂСЏРєРѕРІ Альквалондэ погибли. Р?С… оружие составляли только небольшие охотничьи луки, РѕРЅРё РЅРµ собирались сражаться Рё РЅРµ думали Рѕ РІРѕР№РЅРµ. Нолдоры поднялись РЅР° корабли Рё РЅР° веслах повели РёС… вдоль берега РЅР° север. Ольвэ РІ отчаянии взывал Рє РћСЃСЃСЌ, РЅРѕ тот РЅРµ пришел, остановленный запретом Валаров, Рё теперь РЅРµ желавших останавливать Нолдоров силой. РќРѕ никто РЅРµ РјРѕРі запретить Уинен оплакивать безвинно убитых мореходов РёР· Альквалондэ. Так велика была СЃРєРѕСЂР±СЊ Уинен, что РјРѕСЂРµ сначала РіСЂРѕР·РЅРѕ зашумело Рё нахмурилось, Р° потом РІ ярости обрушилось РЅР° братоубийц Рё разбило множество кораблей, поглотив всех, кто был РЅР° РЅРёС….

Подробнее о сражении в Альквалондэ сказано в «Нолдоланте», Плаче о падении Нолдоров, сложенном Мэглором.

Буря кончилась, и уцелевшие Нолдоры продолжали путь. Они двигались вдоль берега, а по суше шли остальные, для кого не хватило места на кораблях. Долго шли они, и чем дальше, тем труднее становился путь во мраке. Так достигли отряды северных пределов Благословенного Края — холодных нагорий Арамана. Там на вершине одинокой скалы их ждала темная величественная фигура. По рядам Нолдоров прокатилось передаваемое шепотом имя Владыки Мандоса. Многие изменились в лице, когда холодные скалы вздрогнули от раскатов могучего и мрачного голоса. Застыло воинство Нолдоров, и в тишине пали медленные тяжкие слова Проклятья. Они навеки остались в памяти народа, как Северное Пророчество или Жребий Нолдоров. Многое было предсказано в нем, но в то время Нолдоры не поняли большей части и только спустя годы, когда на этот эльфийский народ обрушились тяжкие беды, смысл Проклятия дошел до них. Голос призывал мятежников остановиться, вернуться и просить прощения у Валаров, и это поняли все.

— Опомнитесь, безумцы! — гремело в горах. — Моря слез прольете вы, но ни единый звук ваших стенаний не достигнет Валинора. Вы теряете его навсегда. Гнев Валаров лежит на доме Феанора и падет на всякого, кто последует за ним. Ни Восток, ни Запад не скроют вас от Стихий Арды. Клятва, в ослеплении данная вами, будет вести и предавать вас, а сокровище, ради которого она дана, всегда будет ускользать из ваших рук. Все, что начиналось добром, окончится злом. Брат будет предавать брата, и страх предательства погубит вас. Навек станут Нолдоры изгоями.

Р’С‹ запятнали РєСЂРѕРІСЊСЋ земли Амана. Да падет РѕРЅР° РЅР° ваши головы! Отныне Рё навсегда Р·Р° пределами Амана Тень Смерти простирается над вами. Р­СЂСѓ оградил вас РѕС‚ болезней Рё РґСЂСѓРіРёС… напастей, вам РЅРµ суждено умирать РїРѕРґРѕР±РЅРѕ Смертным, РЅРѕ оружие, пытки Рё СЃРєРѕСЂР±СЊ над вами властны. Рано или РїРѕР·РґРЅРѕ ваш бездомный РґСѓС… придет РІ чертоги Мандоса Рё восплачет РїРѕ телу Рё РЅРµ найдет РЅРё тела, РЅРё сочувствия, хотя Р±С‹ РІСЃРµ, погубленные вами, просили Р·Р° вас. Участь тех, РєРѕРіРѕ минует гибель РІ Среднеземье, будет еще горше. Р?Рј суждено смертельно устать РѕС‚ РњРёСЂР°, истомиться РѕС‚ тяжкого бремени жизни Рё стать скорбными тенями РІ глазах СЋРЅРѕРіРѕ народа, что придет вам РЅР° смену. Таково слово Валаров!

В смятение повергло многих услышанное. Только Феанор, отбросив страх, нашел в себе силы сказать:

— Мы не шутили, когда давали клятву, и мы ее сдержим. Многими бедами пугали нас, сулили и предательство, но никто не сказал, что нас погубит страх, что гибель нам принесет трусость. Мы пойдем вперед, и я говорю вам: дела наши будут воспеты в песнях, и память о них будет жива до последних дней Арды!

Горды были слова Феанора, но не всех убедили они продолжать поход. Ушел Финарфин, бывший в родстве с Домом Ольвэ, в гневе на Феанора и в великой печали от содеянного в Альквалондэ, и с ним ушли многие. На обратном пути их вел свет Миндона. Они пришли в Валмар, были прощены Валарами, и Финарфину доверили править остатками народа Нолдоров в Благословенном Краю. Но его сыновья не последовали за ним, они не захотели расстаться с сынами Финголфина, чей отряд продолжал гибельный путь, влекомый волей Феанора и стыдом за пролитую кровь Тэлери. Отвага и гордость не позволяли Фингону и Тургону оставить начатое дело незаконченным, каким бы горьким ни был конец. Снова Нолдоры шли вперед, навстречу своей предсказанной судьбе, и вскоре от начала сбываться.

Нолдоры подошли к проливу, далеко на севере разделявшему земли Амана и Среднеземья. Огромные ледяные глыбы качались в стылых волнах, над водой висели густые туманы, и мгла дышала смертным холодом. До сих пор пролив пересекали только Валары, да еще Унголианта в своем бегстве с Мелькором.

Феанору пришлось остановить отряд. Холод Рё липкие туманы причиняли эльфам жестокие страдания. Даже лучи звезд РЅРµ проникали СЃРєРІРѕР·СЊ РјРѕСЂРѕР·РЅСѓСЋ стынь. Среди эльфов то Рё дело раздавался СЂРѕРїРѕС‚, слышались проклятья Феанору: его винили РІ бедах, постигших Эльдаров. Феанор советовался СЃ сыновьями, РЅРѕ отыскал лишь РґРІР° СЃРїРѕСЃРѕР±Р° переправиться РЅР° тот берег РїРѕ льду или РЅР° судах. Стоило взглянуть РЅР° залив Рё становилось СЏСЃРЅРѕ: пешком РЅРµ пройти. Кораблей РЅР° всех РЅРµ хватало, РЅРѕ никто РЅРµ хотел остаться, подождать второго рейса, — страх предательства уже поселился среди Нолдоров. Р? РІРѕС‚ Феанор СЃ сыновьями замыслил захватить корабли Рё отплыть внезапно СЃ теми эльфами, которые находились РЅР° борту Рё были преданы Феанору. РўСѓС‚, словно РїРѕ РёС… Р·РѕРІСѓ, поднялся ветер Рё корабли вышли РІ РјРѕСЂРµ, Р±СЂРѕСЃРёРІ Финголфина РЅР° берегу Арамана.

Пролив пересекли быстро и без потерь, и вот Феанор первым из Нолдоров снова вступил на берег Среднеземья. Высадились они в заливе Дренгист.

Вскоре к Феанору подошел его старший сын Маэдрос. Он беспокоился о друге своем Фингоне, оставшемся на том берегу, и спросил отца:

— Кто из гребцов поведет корабли назад и кого ты прикажешь привезти первым? Может быть, Фингона Храброго?

Феанор в ответ так расхохотался, что Маэдрос отступил на шаг.

— Никого! — вскричал Феанор. — Я не считаю потерей то, что осталось на том берегу. Они были недовольны мной, ну и пусть остаются со своим недовольством или возвращаются под руку Валаров! Корабли — сжечь!

Маэдрос молча отошел и долго стоял в стороне, глядя как горят гордые белые корабли Тэлери. Перед ним гибли в огне прекраснейшие создания эльфийского народа. Морским волнам никогда уже не качать столь совершенных морских судов, ибо совершенство не часто приходит в мир.

Финголфин с отрядом видели зарево в той стороне, куда ушли корабли, и все поняли: их предали. Так начало сбываться Проклятие Мандоса.

Поиск по сайту: