Я провела свою ночь в… не в урагане, не в циклоне, но… хуже, чем в циклоне. Я была в темной комнате, полностью застекленной, и через стены я видела… Куда бы я ни смотрела, везде был ветер, дующий со всех сторон, который сносил все: дома, деревья, все-все. Он не прекращался.
И ужасный шум. Очевидно, ветер должен был снести и то место, где я находилась, но оно не двигалось. И указание. Место, где я была, очень большое (больше дома), и я обошла его кругом: я пыталась отдохнуть где-то, но шум и грохот были столь ужасными, что я поднялась. Там было три человека, у двоих из которых были тела, а у третьего не было тела (я знаю их), и они были в разных местах. Первый человек был со мной, в том месте, где я хотела отдохнуть, но я сказала себе: «Это невозможно», так что я оставила то место и пошла на другой конец, где я и нашла человека без тела, который всматривался через стеклянные стены, вот так, довольно напряженно (что доказывало, что это также происходит в тонком физическом или даже в самом материальном витальном). О! Невозможно представить это… Я смотрела там некоторое время, затем я пошла оттуда, чтобы вернуться в то место, где я раньше отдыхала (с небольшой внутренней работой, говоря себе: «Хорошо, все же попробую найти способ отдохнуть.») И на своем пути я увидела кое-кого (N, чтобы не называть его), кто стоял в каком-то подобии коридора (но не узкого: широкого коридора) и тоже пристально всматривался.
Ураган не был того же цвета (как объяснить это?) в том большом месте, где был человек без тела, как и в коридоре; в первом месте он был очень красным, как если бы все листья были красными, деревья были бы красными (были и другие цвета, но преобладал красный цвет), тогда как в коридоре цвет был более грязным. Но таким сильным! Таким сильным, что была трудно выйти из него.
И когда я вышла из этого (это было в три часа утра), я сказала себе: «Хорошо, теперь займусь другим», и я сделала особую концентрацию, чтобы выйти из этого. И я оказалась в другом месте, которое я знала очень хорошо и которое было как точная копия — ментальная копия — того, что я могла бы назвать определенными «комнатами Ашрама» (не точно это, но есть соответствие). И там был монсиньор, которого я очень хорошо знала, это француз, который пришел встретиться со мной. У него был большой стол, он сидел за своим столом и ждал тебя: ты должен был придти (вот почему я рассказываю тебе эту историю). Но я хотела увидеться с ним до того, как он встретится с тобой. Я хотела ему кое-что сказать. И тогда, вместо того, чтобы пройти через обычную дверь, я пошла другим путем и пришла раньше тебя. Я увидела его (мы с ним не разговаривали — я никогда не говорю с людьми), но он был очень теплым, очень воодушевленным, очень дружелюбным и наполненным неким очень приятным рвением — невежественным, но приятным. Довольно высокий человек, я думаю, одетый в обычный европейский костюм. Я не могу очень хорошо описать его; если я его увижу, я смогу сказать: «Да, это он.» И он сказал мне два слова, которые были как… (это совсем ничего не значит), но которые были словно выражение его чувства. Я не помню точно слово, но это было ничто, это было «О!…» и что-то далее. Тогда я вложила свое послание в его голову и пошла; и, уходя от него [Мать смеется], я почти столкнулась с тобой — ты быстро шел! И я сказала тебе: «Не беспокойся, не беспокойся, все в порядке.» И я ушла.
Возможно, это один из редакторов или человек, которому ты послал свою статью.[107]
Но я пошла туда просто для того, чтобы выбраться из этого урагана: я в действительности не собиралась заняться этим, но я занялась; я сказала тебе: «Все в порядке, все в порядке, не беспокойся!»… Я редко вижу тебя так конкретно: мы почти наткнулись друг на друга! Это было около 3:30 утра. Ты глубоко спал, нет?
Но это было твое физическое подобие: то есть, это было довольно материально. И это было связано с твоей работой, с чем-то, что ты написал. Это не так, что я занимаюсь этим, или специально занялась этим, нет, я сделала это просто по ходу дела.
Но что значит этот ураган? Он обрушится на нас?
[Молчание]… Он не локализован… Это может быть общей войной.
Я «получила» множество вещей… Я начинаю придавать им значение, потому что я заметила, что эти «вещи» (которые я всегда считала проходящими потоками мысли, которые вы хватаете, когда они проходят мимо вас) обычно соответствуют чему-то, что собирается произойти, и это как бы способ предупредить меня. Так что я теперь уделяю им немного внимания. Что же, я получаю множество вещей: например, китайскую идею извлечь выгоду из создавшегося положения, чтобы активизироваться, затем эти индонезийские дела[108], которые тоже могут послужить возможностью начать движение. И, кажется, говорят (я видела это — приходит множество вещей), это слух (слух, распространившийся из правительства Индии): премьер-министр[109] сказал, что есть угроза объединения Китая, Индонезии и Пакистана, чтобы провести массовую атаку. Он сказал, что это ничего не значит… Но, в конце концов, он просто обязан быть оптимистом.
Это произвело на меня эффект… эффект мирового события. Это было грандиозным. Грандиозным — настолько, что мое тело дрожало на моей кровати. Это было грандиозно. Мне понадобилась небольшая садхана, чтобы восстановить порядок.
(молчание)
Говорят, что Америка попросила у Индии разрешения эвакуировать своих людей (у них много людей в Лахоре, там большая американская колония), они попросили у Индии разрешения послать эскадрилью самолетов, чтобы вывести всех людей, и Индия санкционировала это.
Подожди, я покажу тебе… [Мать встает и идет за фотографией генерала Чаудхури]. Чуть больше месяца тому назад (не помню точно, это было за неделю до прихода S.M.[110])… Я искала человека, я чувствовала необходимость в человеке в Индии, и тогда они предложили прислать мне фотографию командующего армией. Я сказала «да» (оказалось, что он является двоюрдным братом К отсюда). Фотография не качественная, но я увидела то, что я хотела увидеть; я увидела ее месяц или полтора тому назад, и я держала ее под накоплением Сил, здесь [фотография лежала на небольшом столике, недалеко от Матери]. Это он возглавляет сейчас индийские войска.
Фотография не хороша, но человек хороший!
И задолго до того, как началась военная активность, он был со мной. Так что я «зарядила» его силой.
(молчание)
Кажется, согласно астрологам, расположение звезд в сентябре очень неблагоприятно для земли. Конечно, к таким предсказаниям всегда надо относиться с осторожностью, поскольку они зависят от интуиции людей, от их способности читать по звездам, от широты их видения и т.д., но кажется, что все знаки неопровержимо указывают на то, что вещи «плохи» (это туманно, конечно же), «катастрофичны». Мне раньше говорили об этом, говорили еще в июле. Только, я никогда не придаю большого значения их выводам, потому что это всегда… Кроме того, они говорят очень туманные и противоречивые вещи. Я ничего не слушаю, не пытаюсь увидеть — в действительности я НИКОГДА не пытаюсь увидеть (то, что произошло прошлой ночью, пришло совершенно спонтанно, я не пыталась увидеть). Работа идет, конечно же, без мысли, без словесного выражения и постоянно; но она уже давно постоянна; в первый раз это произошло в начале года, я думаю, шесть месяцев тому назад. Второй раз, я рассказывала тебе об этом, это когда однажды ночью я имела переживание [«давление Всевышнего»], прежде чем произошло действительно что-то серьезное. Что же, первое переживание, которое я имела, это переживание сознания, бросающего на землю фантастическую силу, что было необходимо, чтобы встряхнуть вещи — это было, по крайней мере, за шесть месяцев до второго переживания. И в течение шести месяцев это постоянно было так: как только я входила в связь с земным сознанием, это было там, постоянно-постоянно. Затем пришло то указание: давление всевышнего Господа. А третий шаг был вчера вечером.
Посмотрим.
Я намеренно отказываюсь делать выводы.[111]
*
* *
(Затем Мать собирает тексты, которые войдут в следующий «Бюллетень», и среди этих текстов попадается цитата Шри Ауробиндо из «Очерков о Гите»: «…именно Рудра все еще держит мир в углублении своей ладони…». См. беседу от 25 августа)
Ты видишь, я тебе говорила! Ты меня спрашивал: «Видишь ли ты что-нибудь?» [Смеясь] Я тебе ответила: «Посмотрим».
Что бы ни произошло, надо опубликовать этот текст.