(В связи с давней беседой от 19 апреля 1951 г., на которой Мать сказала: «Вы словно на внутренней охоте, идете охотиться в самые потаенные черные уголки… Вы преподносите трудность, в себе или в других, где бы она не находилась, божественному Сознанию, прося Его трансформировать ее»)
Как раз это я и делала в течение последних двух дней! В течение двух дней я проводила все свое время, смотря на все это… о! Это скопление множества жалких маленьких и низких вещей, в которых мы постоянно живем, это мельчайшие убогие вещи. И тогда есть только одно средство — только одно средство, всегда одно и то же: отдать все это Господу.
Было так, словно Всевышнее Сознание приводило бы меня в контакт с совершенно позабытыми вещами, принадлежащими прошлому — они даже были или казались полностью стертыми, с ними больше не было контакта — всевозможные маленькие обстоятельства, но теперь уже виденные в новом сознании, на их истинном месте, и именно из-за них вся жизнь, человеческая жизнь вообще, становится такой бедной, такой жалкой, низкой и убогой. И тогда возникает такая светлая радость отдачи всего этого: чтобы это было трансформировано, преобразовано.
Сейчас это стало движением даже сознания клеток. Все слабости, все отклики на враждебные внушения (я имею в виду мельчайшие ежеминутные вещи, в клетках тела), все это иногда накатывает целыми волнами, до такой степени, что у тела возникает ощущение, что оно вот-вот согнется под этим напором, а затем… возникает такой теплый, такой глубокий, такой сладкий, такой мощный свет, который приводит все в порядок, ставит все на свои места, открывает путь к трансформации.
Такие периоды — очень трудное время для жизни тела, возникает такое впечатление, что решает только одно: всевышняя Воля. Не осталось никакой опоры — никакой опоры, начиная с опоры на привычки и кончая опорой на знание и волю, все опоры исчезли: есть только Всевышний.
(молчание)
Стремление в сознании клеток к совершенной искренности посвящения.
И живое переживание — переживаемое интенсивно — состоит в том, что только эта абсолютная искренность посвящения позволяет существовать телу.
Малейшее притворство означает союз с силами разрушения и смерть.
Так что это как песня клеток — но у них не должно быть неискренности даже наблюдения за собственными действиями — песнь клеток: «Твоя Воля, Господи, Твоя Воля…»
И огромная привычка зависеть от воли других, от сознания других, от реакций других (других и всех вещей), эта повсеместная комедия, разыгрываемая всем со всем и всеми со всеми, должна быть заменена на спонтанную абсолютную искренность посвящения.
Очевидно, что это совершенство искренности возможно только в самой материальной части сознания.
Только там можно быть, существовать, действовать, не наблюдая за своим бытием, своим существованием, своим действием, с абсолютной искренностью.[65]