Чуть позже

Дошел ли до вас один из новых слухов, кружащихся сейчас в Ашраме?… Говорят, что я якобы сказала, что Махешвари[135] манифестировала в золотом свете и пришел Шри Ауробиндо (откуда пришел, неизвестно!) и сказал, что мир не готов и что из-за этого происходят катастрофы и циклоны — вы не слышали этой болтовни? Как бы там ни было, я опровергла все это. Прежде всего я сказала: «Откуда мог придти Шри Ауробиндо? Он всегда здесь, так что ему не нужно приходить!»

Эта болтовня не имеет значения, за исключением того, что люди были взволнованы: они ожидали конца света! Мол, раз Шри Ауробиндо сказал: «Мир не готов», это означает конец всему!

Как бы там ни было, вчера (думаю, это отклик на эту болтовню о Махешвари и Шри Ауробиндо, говорящем, что мир не готов) я написала кое-что по-французски, но это было сделано под давлением сознания Шри Ауробиндо. Он сказал [Мать берет записку и читает]:

«По человеческим законам виновный должен быть наказан. Но есть и более императивный закон, чем человеческий закон: это закон Божественного, закон сострадания и милосердия. И благодаря этому закону мир может продолжать свое существование и развиваться…»

Это видение было таким ясным. Это видение такое ясное… Если строго придерживаться этого закона, что виновный должен быть наказан, тогда, постепенно, по мере развития вещей, все должно быть наказано! [Мать смеется] Не осталось бы ничего! Так что Шри Ауробиндо сказал:

«Благодаря этому закону мир может продолжать свое существование и развиваться к Истине и Любви.»

Виновный должен быть наказан!… Всегда эта идея; у людей всегда эта идея: виновный должен быть наказан — но куда это ведет??

(молчание)

Я написала еще кое-что. Я говорила тебе, что Кали приходила в день своей пуджи и была недовольна. Так что я написала [Мать берет другую запись и читает]:

«Они знают, что не надо делать

Они знают, что надо делать

Они знают, как это делать

Они знают все!…

И все же, из всех факторов, именно ментальная надменность более всего неблагоприятна для действия божественной Милости.»

Эта запись, ты знаешь, это было чисто и просто вопросом вибраций; это была вибрация ментальной надменности (это воспринимаемо, ясно, совершенно ясно). Она пришла и заняла все место… [Мать делает жест раздувания], она заняла много места!… Она заняла все место, и затем, это спокойное Действие, такое… без шума, без грохота, без претензий, без всего такого; оно идет вот так [жест невозмутимого нисхождения], с совершенной простотой — и оно было совершенно блокировано, не могло пройти! Тогда я написала эту заметку.

«Они знают, что не надо делать

Они знают, что надо делать

Они знают все!…»

Это был результат действия Кали. И это переживания было очень сильным (это материальное переживание, здесь; не где-то далеко: здесь), и как только я это сказала, что-то прояснилось. Словно было нечто вроде абсолютной необходимости сказать это. И что-то прояснилось.[136]

Надо также сказать, что с тех пор, как финансовые дела стали не блестящими, до меня «доходило» много чего… Есть большие трудности. Я вынуждена говорить людям, что я не могу платить, и они не должны тратить деньги без необходимости, и, с другой стороны, я смотрю, в чем препятствие… Ведь сила приводить деньги остается такой, как и была (и она значительна); следовательно, не должно быть трудностей. Так что я написала эту записку, ведь я ясно вижу, что в мыслях люди говорят: «О! надо делать это, о! не надо делать то, о! если Мать делает это, о! если она не делает то…» Некоторые люди осмеливаются говорить это вслух, другие — нет, но они так думают — очень немного тех, кто так не думает. И еще меньше тех, кто сам себе говорит: «Лучше мне не беспокоиться об этом, поскольку я ничего в этом не понимаю.» Так что было так, словно меня заставили взять карандаш и написать: «Они знают, что надо делать, они знают…» [Мать делает жест вдалбливания в головы]. И это принесло много блага.

Говорила ли я тебе, что в Бихаре в тот же вечер начался дождь?… Я узнала, как все произошло. Р пролетал на самолете над Бихаром и видел пустыню, опустошение: сухо, сухо, сухо, ничто не растет, растрескавшаяся земля; и тогда он вспомнил о кое-каких опытах здесь.[137] Когда он прилетел в аэропорт, он был официально принят и сказал: «Я хотел бы встретиться с премьер-министром в частном порядке, с глазу на глаз.» Он встретился с ним и рассказал об опыте, который он имел и свидетелем которому он был здесь [в Пондишери]. Затем он предложил: «Почему бы Вам не попросить Мать?» А тот ему спонтанно ответил: «Было бы лучше, если бы Вы сами попросили ее за нас!» Тогда он и послал свою телеграмму. И в тот же вечер пошел дождь. Он написал по этому поводу: «Этот первый дождь был для меня как божественный нектар.» И он сообщил, что люди там были совершенно доверительные и находились в наилучшем расположении. И он увидел связь между этими засухами, этими природными катастрофами, и силами, препятствующими поступлению денег; он увидел, что их затронул этот опыт неожиданного дождя. Например, в то же время (один-два дня спустя), он повстречал людей, не очень-то богатых людей (муж занимал хорошее положение, но они не были богаты: у них была семья, дети), и, не известно по какой причине, глава семейства получил 10,000 рупий в качестве компенсации от правительства. И тогда совершенно спонтанно и естественно они пошли к Р и сказали ему: «Передайте эти деньги Матери.» Он спросил даму: «Но почему вы отдаете все это?» Она спонтанно ответила: «Но что мне делать с этими деньгами? Они мне не нужны.» Это и есть истинная позиция. Так что все это заставило думать Р, что что-то находится в движении.

И эта вчерашняя записка показала мне указание и ключ (я имею в виду «внутренне», в универсальных позициях); все это было ясно видно: люди всегда думают, что виновный должен быть наказан, что это средство выхода из трудностей, но настоящее средство — это сострадание и милосердие. Это не так, что в своем неведении вы не знаете, какое движение истинное, а какое ложное, но это СПОНТАННОЕ милосердие, без усилия — и всегда. Было очень ясное видение того, как возможен прогресс — если бы ошибка всегда наказывалась, не было бы никого, кто смог бы прогрессировать!

Таков итог.

Ты знаешь, я скоро получу деньги!

О, ты богатый человек!

Но как это вышло? Ты мне уже говорил об этом… Когда ты узнал об этом?

Пять-шесть дней тому назад.

Ты мне «сказал» об этом перед тем, как пришел в прошлый раз.

Я не говорил тебе об этом, поскольку ждал, когда придут деньги.

Нет, но тебе и не нужно ничего мне говорить! [Мать смеется] Вот как сейчас. Это очень интересно. Я видела это: все так и приходит. Как объяснить это?… Это не слова, не мысли, это что-то совершенно конкретное, что приходит словно на экран. И этот экран находится внутри моего сознания: это не снаружи, а внутри моего сознания, и все проецируется на этот экран; и это не слова, не мысли, не чувства, это… «нечто». Но я знаю. И это приходит вовсе не объективным образом, то есть, это не так, как если бы кто-то мне сказал: «Сатпрем скоро получит свою пенсию», вовсе нет: это «движение жизни», в котором перемешивается Сатпрем, пенсия, правительство, все это [Мать вращает одну руку в другой в знак движущегося переплетения]. Это живет, обретает форму, и затем я себе говорю: «Смотри-ка!».

Если бы я была в поверхностном сознании, я спросила бы себя: «Почему я думаю об этом?». Но я не «думаю», и это не мышление… [тот же движущийся жест]… это самоорганизующаяся жизнь.

Это очень интересно. Мне надо научиться точно получать вещи. Я их не объективизирую, конечно же (то есть, я не помещаю их на другой экран, где они стали бы объективным знанием), я совсем не делаю так, так что я не могу быть пророком —иначе, каким бы пророком я была!… Начиная с самых маленьких вещей и заканчивая самыми большими: циклонами, землетрясениями, революциями, все это, а затем все малейшие вещи, все мельчайшие вещи, еще гораздо более маленькие, чем «пенсия», совсем маленькие обстоятельства жизни, или что-то, что собирается придти, как подарок, который мне отправили или… все маленькие вещи, совсем маленькие, кажущиеся не имеющими никакого значения — все представляется с одинаковой ценностью! Нет ни «большого», ни «маленького», ни «важного», ни «неважного». И все время так!

Вчера множество вещей приходили таким образом, когда я гуляла после полудня. Затем, после ходьбы, в течение пяти-десяти минут я оставалась неподвижной, спокойной, а вещи все приходили и приходили. Тогда я сказала Господу: «Не могу ли я побыть пять минут спокойно с Тобой!» [Мать смеется]. Если бы ты знал эту атмосферу, этот свет смеха, и такого чудесного смеха — такого чудесного… действительно милосердного, понимающего и нежного, о!… И я сказала себе [смеясь]: «Действительно, я дура!»

Это становится действительно интересной жизнью.

И привычка постоянно жаловаться на трудности, о! каким ничтожным, бесполезным кажется все это — трата времени. Мы тратим свое время, протестуя против того, чего не должно быть — не надо об этом думать! Надо только оставлять это вне сознания, вот и все! Надо, чтобы это было вне сознания; когда мы сможем иметь чисто светлое сознание, это совершенно гармоничное, светлое, благосклонное сознание и… в сущности, свободное от всего, что мы тянем с собой из прошлого.

Это так: сила освободить себя от прошлого, не тянуть его вслед за собой — внезапно появиться в свете и… остаться там.

*

* *

(Чуть позже, Мать снова смотрит на свои записи, прежде чем разложить их, и громко читает отрывок из одной из них :)

«…самое неблагоприятное для действия божественной Милости.»[138] Есть слова, точно выражающие вибрацию. Это еще одно переживание: есть слово, которое точно передает вибрацию, и есть другие слова, производящие какой-то расплывчатый и неопределенный эффект. Некоторые слова точно соединяются: «неблагоприятное для действия божественной Милости…»

*

* *

(Затем Мать переходит к переводу отрывка из «Савитри». Любопытно отметить, что тем же утром, перед встречей с Матерью, Сатпрем смотрел на этот отрывок и думал о двух различных вариантах перевода одного и того же слова.)

Когда тьма углубится, сжимая грудь земли

И телесный ум человека станет единственной лампой,

Как у вора в ночи будет скрытая поступь того,

Кто НЕЗАМЕТНО войдет в его дом…[139]

Вот еще пример: «Кто НЕЗАМЕТНО войдет в его дом.» Этим утром это пришло на «экран» (приходит так много всего, что невозможно вспомнить, но это не интересно), и когда пришло слово «незаметно», я сказала себе: «Да, так лучше» [Сатпрем думал о варианте: «тайком»].

Это любопытно. Это почти… (если было бы время вспомнить точно), это почти что «заблаговременная память».

Это любопытно.

*

* *

Несколькими строчками ниже,

Мать колеблется между двумя вариантами:

And Earth [shall] grow unexpectedly divine.

[Перевод на французский:]

Et sans s’y attendre, la Terre deviendra divine.

[Перевод на русский:]

И Земля неожиданно станет божественной.

Это опять вопрос качества вибрации: «Sans s’y attendre» [«не ожидая этого»] полнее — более полное, более золотое. Другой вариант перевода: «D’une facon inattendue» [«неожиданным образом»] несколько холодный и сухой.

«И Земля неожиданно станет божественной…»

Поиск по сайту: