Января 1967

VIII

АГЕНДА

МАТЕРИ

Январь 1967

4 января 1967

По поводу одной

визитерши из Европы

У меня такое впечатление, что ей надо расслабиться, что ее пребывание здесь было бы хорошим, если бы она смогла открыться, как цветок, вот так, расслабиться.

Она очень напряжена по отношению к жизни [Мать сжимает свои кулаки и делается жесткой]: это «держать ухо востро» и «поберегись!» Так что если бы она смогла… В конце концов, это так здорово, когда можно сказать: «О! можно довериться, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО есть что-то конкретное как Милость, можно довериться.»

Это было бы большим прогрессом.

(Мать дает цветок,

называемый «Радха»)

Радха[1] - это surrender [сдача]. Так что мы говорим: «Сдача божественному приносит победу.»

Января 1967

Ты устала?

Нет… не могу сказать, что я «устала», я не устала… Я очень… очень глубоко внутри.

Я чувствую, что нахожусь там [жест над головой], и обычно это так. С самого утра у меня впечатление, что я нахожусь там [тот же жест], и там это очень сильно, как если бы что-то вырабатывалось. У меня такое ощущение, что делается работа (ночью тоже).

Я не знаю, является ли это результатом воздействия твоего переживания, но мне было весьма трудно присутствовать в физических вещах: в словах, жестах, во всех внешних вещах. Весьма трудно.

Это началось вчера, с впечатлением, что происходит очень общее действие.

января 1967

…После полудня список [назначенных встреч] разросся до такой степени, что не осталось больше времени. Прежде моя повседневная работа (подпись открыток и т.д.) обычно начиналась в три тридцать, затем она сместилась на четыре часа, а теперь начинается без четверти пять. Было время, когда я заканчивала в четыре, а затем бралась за перевод «Савитри» (это было очень-очень давно); затем я стала заканчивать в половине пятого, так что у меня еще было время на что-то, например, немного поесть; сейчас же я заканчиваю после пяти, так что [смеясь] так и устраивается!

ДОЛЖНО быть так, раз уж это так.

Возможно, это урок (это указание), но это имеет цель.[2]

Что касается меня, я пытаюсь понять урок, который я должна понять. Я учусь быть очень терпеливой…

Да!

О! терпение… Люди постоянно протестуют, обвиняют, все такое. Для меня это абсолютно ноль, иногда даже забавно; иногда я нахожу это смехотворным. Но когда я нахожу это смехотворным, тогда я не в самом лучшем своем состоянии, потому что когда я нахожусь в своем собственном состоянии – истинном состоянии сострадания – это не меняет ничего, это не вызывает даже маленькой ряби на поверхности: ничего. Когда это смехотворно, тогда это заставляет меня работать над людьми, которые сделали то или это. Когда что-то работает, тогда это кажется мне забавным.

Вчера мне задали вопрос; меня спросили, есть ли место в садхане оскорблению, чувству того, что тебя оскорбили, и того, что по-английски называется self-respect [чувство собственного достоинства] (что немного сродни самолюбию). Конечно, им там не место, это само собой разумеется! Но я увидела движение, оно было совершенно ясным: я увидела, что без эго, когда нет эго, в существе не МОЖЕТ БЫТЬ этого хорохорства. Я отошла далеко в прошлое, во время, когда я еще чувствовала это (прошли годы), но теперь это даже не что-то чуждое: это что-то невозможное. Все существо, и даже (что странно), даже физическое строение не понимает, что это означает. Это то же самое, как когда материально происходит удар [Мать показывает царапину на своем локте], вот так, например: это больше не чувствуется так, как чувствуется ушиб[3]. Это больше не чувствуется так. Чаще всего нет вообще ничего, это происходит совершенно незамеченным в целом; но когда есть что-то, это только впечатление – впечатление очень… очень сладкое, очень сокровенное – помощи, которая хочет, чтобы ее почувствовали, урока, который надо усвоить. Но не так, как это бывает ментально, когда всегда есть жесткость; это не так: это сразу же некая отдача существа, которое отдает себя, чтобы научиться. Я говорю о всех клетках. Это очень интересно. Конечно, если ментализировать это, то надо сказать, что это впечатление или осознание божественного Присутствия во всем, и способ – способ контакта – приходит в состояние, в котором мы находимся.

Таково переживание тела.

И единственное восприятие, когда происходит то или иное столкновение индивидов, это всегда ясное видение эго – проявляющегося эго. Они говорят: «Это из-за того-то.» Я не сказала бы: «О! это гнев того-то» или «О! то-то и то-то…» Нет, это его эго; даже не его эго: это ЭГО, принцип эго – принцип эго, который еще вмешивается. Это очень интересно, ведь эго стало для меня чем-то вроде безличной сущности, тогда как для всех это острое чувство его личности! Вместо этого, это нечто вроде способа бытия (который можно назвать земным или человеческим), нечто вроде способа бытия, который в том или ином количестве есть здесь или там и который дает каждому иллюзию его личности. Это очень интересно.

Да, но беда в том, что другие не учат свой урок, так что… Так что они захватывают тебя.

О! если бы они учили свой урок, все изменилось бы очень быстро!

Так что в результате ты захвачена, поглощена.

Не может быть!

Они отнимают все твое время, все твое…

Меня невозможно поглотить! [смеясь] я слишком большая!

Но все же, материально, ты перегружена.

Я заметила, что если я сопротивляюсь, становится хуже. Если у меня есть ощущение текучести, то нет больше столкновений. То же самое, что и с этой царапиной [Мать показывает свой локоть]. Ты видишь, если ты становишься жестким, а вещи сопротивляются, тогда ты ударяешься. Это как люди, которые умеют падать: они падают и ничего не ломают. Люди, которые не умеют падать: малейшее падение, и они что-то ломают. Это то же самое. Надо учиться… совершенному единству. Исправлять, выправлять – это еще из-за сопротивления.

Так что же произойдет [если продолжится это вторжение]?… Это будет забавно, посмотрим! [Мать смеется] Поскольку другие находятся не в том же состоянии, то, может быть, это причиняет им боль, но я не могу им ничем помочь! [Мать смеется]

Надо всегда смеяться, всегда. Господь смеется. Он смеется, и Его смех так хорош, так хорош, так полон любви! Это смех, обволакивающий необычайной сладостью.

И это люди исказили – [смеясь] они все исказили![4]