Мая 1967

(Сатпрем читает Матери беседу от 23 мая 1956 г., на которой Мать вдруг ставит несколько вопросов о произношении египетских иероглифов)

Что вызвало твои вопросы? Что-то особенное?

***В свое время меня интересовало это. Я пыталась вернуть память о тех элементах, которые проживались в то время, но…

Да, ты говоришь: «Я спрашивала себя, как они восстановили имена фараонов и богов.» Затем ты спрашиваешь: «Египетский язык столь же древен, как и санскрит, или же о древнее?… Или же есть человеческий язык, более древний, чем самый древний санскрит?» И еще ты ставишь вопрос: «Принадлежать ли египетские иероглифы халдейской или арийской группе?»

Да, все это очень интересно, но я не могу ответить. Полный пробел.

Ты слышала звуки или что?

[После молчания] Послушай, приведу тебе пример. Примерно два года тому назад у меня было видение по поводу сына U. Она принесла его ко мне (ему был почти годик), и я пошла посмотреть на него там [в музыкальной комнате]. Он показался мне очень знакомым, но я не знала, кто это. И затем, в тот же день после полудня, у меня было видение. Видение древнего Египта, то есть, я была кем-то, верховной жрицей или еще кем-то (ведь не говоришь себе «я такой-то и такой-то»! полное отождествление без объективизации, так что я не знаю). Я была внутри восхитительного монумента, грандиозного! такого высокого! но он был совершенно пустым: не было ничего, за исключением места, где были великолепные рисунки. Там я и узнала рисунки древнего Египта. Я вышла из своих апартаментов и вошла в какой-то высокий зал: там было нечто вроде водостока [на земле] вдоль стен для сбора воды. И я увидела полуобнаженного ребенка, игравшего в этой канаве. Я была шокирована и сказала: «Как! Это отвратительно!» (чувства, идеи и все такое переводилось на французский язык в моем сознании). Пришел наставник, я подозвала его. Я отчитала его. Я слышала звуки. Что же, я не знаю, что я говорила, я не помню этих звуков. Я говорила с ним и отчитала: «Как! Вы позволили ребенку играть там?» И он ответил мне (с его ответом я и пробудилась), сказав (я не слышала в первых слов, в моем мышлении было): «Такова воля Аменхотепа.» Я слышала «Аменхотеп», помню это. Так я узнала, что этот ребенок был Аменхотепом.[74]

Я знаю, что я говорила; я говорила на каком-то языке, но я не помню. Я помню «Аменхотеп», поскольку я знала это слово в своем активном сознании. Но другие звуки не остались. У меня нет памяти на звуки.

И я знала, что была его матерью; в тот момент я узнала, кем я была, поскольку я знала, что Аменхотеп — сын того-то и такой-то (и я также поискала в Истории). А так нет связи: пробел.

Я всегда восхищалась этими медиумами (обычно это очень простые люди), которые имеют точную память на звуки и могут сказать: «Я сказала вот что и вот что». Так можно было бы иметь фонетические записи. Если бы я помнила звуки, которые произносила, мы имели бы запись, но я не помню. Я помню эти вопросы; вдруг я сказала себе: «Интересно было бы послушать, как звучит этот язык!» И затем, любопытство: «Как же они восстановили произношение? Как?» Кроме того, все имена из древней истории, которым нас учили в детстве, теперь изменились. Они сказали, что восстановили звучание или, по крайней мере, они заявляют, что сделали это. Но я не знаю.

То же самое с древним Вавилоном: у меня есть чрезвычайно точные и совершенно объективные переживания, но когда я говорю, я не помню звуки, которые я произношу, есть только ментальный перевод.

У меня нет памяти на звуки.

Так как же они восстановили звучание? Ты знаешь?

Они сопоставили тексты. Как раз это и объясняет тебе Павитра [в той беседе]. Они нашли камень с надписями на египетском, греческом и коптском языках: один и тот же текст на этих трех языках. Так они и восстановили.

Сейчас, когда есть граммофон и все прочее, звуки можно сохранять, но в то время не было записи звуков.

Я спрашивал себя, что вызвало все твои вопросы.

Вот что: осознание того, что у меня нет памяти на звуки. Некоторые люди помнят звуки, а я нет. Так что мне интересно знать. Ведь я всегда могла (когда что-то из прошлого сомнительно для меня, интересно или неполно), у меня всегда было средство заставить прошлое вернуться в сознание. Но звуки не приходят. Это приходит как состояние сознания, которое переводится ментально, так что звуки ментально переводятся в слова, которые я знаю. Так что это совсем не интересно.

Даже теперь, даже когда я играла музыку, память на звуки была смутной и неполной. Я вспоминаю звуки, которые я слышала в «истоке музыки» [жест вверх], так что когда материальная музыка воспроизводит что-то из этих звуков, я узнаю их; но нет точности, такой точности, которая позволяла бы воспроизвести эти звуки голосом или с помощью инструментов. Этого нет, этого не хватает. Тогда как память глаз была… поразительной. Достаточно было увидеть что-то ОДИН раз, и я никогда не забывала этого.

Несколько раз, в видениях («видения», я имею в виду воспоминания: ожившие воспоминания) я говорила на языке того времени, я сама говорила и слышала, как говорила, но звуки не остаются. Остается СМЫСЛ того, что я сказала, а не звуки.[75]

Жаль.

(Мать входит

в медитацию)

*

* *

После медитации,

Мать рассказывает, что она видела:

Это был символ широко открытой дороги, легкой — не «легкой»: сама по себе она опасная, но совершенно легкая, по ней легко идти. Был как бы автомобиль (но это все образы), и он двигался с головокружительной скоростью, как если бы это была мощь — мощь, которую ничто не может остановить.

Ты был там.

Поиск по сайту: