Чуть позже Мать

входит в долгую медитацию

Я видела ряд роз, вот таких больших [около 25 см], они приходили одна за другой — великолепные! Всевозможные цвета; они, несомненно, что-то означали: приходила одна, представлялась, словно делая маленькое приветствие, затем она уходила, и приходила другая — вот такие большие розы… Ведь я сетовала как раз перед этим![82] Это было как раз перед тобой [жест на уровне сердца], великолепная роза совершенной формы, всевозможные цвета.

По сути, это [медитация] — моя леность. Когда я остаюсь вот так, сразу же становится очень приятно, и всегда видно что-то милое. Это моя леность.

Так хорошо.

О, да!

Просто все останавливается, а затем… Выражаясь словами, это как если бы я сказала: «Твое присутствие, Господь, пусть не останется ничего, кроме Этого», а затем все кончается, останавливается. Тогда иногда я ничего не вижу, а иногда… Но по иронии я всегда вижу что-то, когда ты здесь!… Иногда я не вижу вообще ничего, просто вот так [блаженный жест]. Иногда я слышу, но это когда концентрация менее глубокая: тогда слышно.

Но это было очень мило! Это был очень милый спектакль! И это пришло как… ты знаешь, как когда показывают слайды: это приходит с одной стороны, пуф! показывает себя, затем уходит; затем с другой стороны приходит другая, пуф! и затем уходит. И это всегда здесь, перед тобой.

Надо работать.

Что касается меня, я ментально устал.

Ты устал… Но ум не должен шевелиться. Он должен оставаться так. О! ужасно, когда ум работает.

Но надо сделать кое-какую ментальную работу.

Я восхищаюсь тобой!

Я тоже! И я жалуюсь себе.

Но когда я вот так, в наибольшей лености, ты, по крайнйе мере, отдыхаешь?

А, да, конечно.

(Мать отодвигает все

бумаги и готовится

возобновить медитацию)

Нет-нет! Я отдохнул.

Жаль, ты давал мне шанс!

*

* *

(Затем Сатпрем читает текст из Агенды, который он предлагает опубликовать в следующем «Бюллетене», опустив несколько отрывков)

Как раз этот отрывок интересует меня больше всего!

Это ничего не значит. Те, кого это шокируют, подумают, что я стала слабоумной.

Я не могу больше ничего читать — когда я начинаю слушать, что мне читают, я нахожу это докучающим! слова, слова, слова…

(Сатпрем протестует)

Никто уже больше не понимает из того, что я пишу. Несколько людей осмелились робко сказать мне это.

Это ничего не значит, подготовь копию всего текста, и я покажу его очень мудрому Павитре. Если он скажет, что это может пойти… [Мать смеется] тогда…

Всегда будут непонимающие люди…

Большинство.

Что с этим можно поделать!

Если хотя бы ОДИН человек понимает, этого достаточно.

Поиск по сайту: