Августа 1967

Что ты чувствовал вчера на даршане — не на самом «даршане», а на медитации?… Ничего особенного?

Нет, Мать. Это было прекрасно, но я не знаю.

Ах… [разочарованным тоном] ты был дома?

Нет, в комнате Шри Ауробиндо.

Смотри-ка.

Представь себе, я сидела, подошло время для медитации или, быть может, это было за полминуты до установленного времени, как мгновенно, без подготовки, вот так, как удар дубиной: такое мощное нисхождение (я была полностью обездвижена) чего-то… И было так, словно в то же время Шри Ауробиндо сказал мне (поскольку определение пришло одновременно с «вещью» — это было видение, которое не было видением, это было совершенно конкретным), и словно было: golden peace [золотой мир]. И такой сильный! И это больше не двигалось. В течение всего получаса это не двигалось. Никогда… Это что-то новое, я никогда не чувствовала такого раньше. Не могу сказать… это было воспринимаемым, но не как объективное видение. И другие люди спонтанно сказали мне, что как только они сели для медитации [жест массивного нисхождения], что-то пришло с грандиозной силой, и все было обездвижено, и было ощущение покоя, которого они никогда не чувствовали в своей жизни.

Золотой мир и покой…

И это действительно производило впечатление золотого супраментального света, но это был… такой мир и покой! Конкретный покой, ты знаешь, не как отрицание беспорядка и активности, нет: конкретный покой, конкретный. Я не хотела прекращать это: ударили в гонг, но я оставалась еще 2-3 минуты. Когда я перестала, это ушло. И это составило такую большую разницу для тела — самого тела — такую разницу, что когда это ушло, я почувствовала большой дискомфорт, и мне потребовалось полчаса, чтобы восстановить равновесие.

Это приходило и ушло. Это приходило на медитацию, а затем ушло. В течение более чем получаса: сорок пять минут.

Золотой мир и покой.

И вечером [во время выхода Матери на балкон] был толпа (я думаю, что это была самое большое скопление людей за все время, люди заполнили все улицы; везде были люди, насколько можно было видеть), тогда я вышла, и когда я вышла, из всей этой толпы поднялось как… что-то среднее между мольбой, молитвой и протестом против состояния, в котором находится мир и, особенно, эта страна. И это поднималось волнами… Я смотрела на это (это было чрезвычайно настоятельным), а затем сказала себе: «Это не мой день, это день Шри Ауробиндо», и я сделала вот так [жест отхода] и выдвинула вперед Шри Ауробиндо. И затем, когда он вышел вперед, он просто сказал, очень просто: «The Lord knows better what he is doing…» [Господь лучше знает, что он делает] [Мать смеется]. Я сразу же стала улыбаться (я не засмеялась, но начала улыбаться), и пришел тот же мир и покой, как и утром.

Вот так.

«Господь лучше знает, что он делает» со своим самым совершенным чувством юмора. И сразу же все успокоилось.

Я была готова рассмеяться, я улыбалась.

Ты был у своей двери?

Нет, я был в доме и смотрел через окно, потому что на улице было полно людей… Но, Мать, как это так выходит, что я всегда воспринимаю одно и то же? Есть разница в интенсивности, но ВСЕГДА это одно то же. Я не жалуюсь, поскольку это восхитительно мирное, мощное, спокойное, но это всегда «одно и то же»; я не могу сказать, что одна медитация очень сильно отличается от другой: будь я с тобой или будь я на даршане, это одно и то же состояние.

Но в ту минуту (действительно, минуту — это не было даже постоянным во времени, это действительно минута), в ту минуту, когда я входила в контакт с тем, что я называю Всевышним, то есть, с той частью, которая занимается землей, это всегда, все годы, было и-ден-тич-но одним и тем же.

Все, что отличается, находится внизу. А это верх. И верх… вот почему я использую слово «Всевышний», ведь там нет ничего другого, кроме «Того», то есть, всевышнего Мира, всевышнего Света, некоего всевышнего спокойного Блаженства, ощущения всевышней Силы и Сознания — Сознания, которое содержит все, вот так [жест безмерности]… а затем с этим кончено. Это недвижимое. Это недвижимое — не «неподвижное», а за пределами движения, гораздо выше. И идентичное, и ощущение «вот так навечно». И это содержит все, но… [жест незыблемости, ладони рук отходят назад].

И как только касаешься этого, все прекрасно.

Изменение, движение, новое — все это тогда, когда вы находитесь на пути: на пути, когда вы имеете переживание, одно за другим, одно за другим; или когда вы находитесь на пути к трансформации, есть одно, затем другое, затем третье. Но когда вы соприкасаетесь ТАМ, с этим кончено [тот же жест неизменности]. И всякий раз, когда соприкасаешься там, это так. И это содержит все, но… вы не занимаетесь тем.[145]

И, конечно, это всевышний покой, всевышняя сила, всевышнее знание, всевышнее сознание… и кое-что еще.[146]

Поиск по сайту: