Октября 1967

У меня просили послание на 21 февраля для индийского радио. Я сказала: «Хорошо, я дам.» А они хотят получить его заранее. Но я так ясно видела, что если я дам его сейчас, оно будет относиться к периоду Кали, периоду борьбы — а у меня сильное впечатление, что со следующего года атмосфера… [жест подъема] прояснится. Не знаю, почему. Так что лучше подождать до января. Ведь ментально всегда можно воображать и говорить, но со мной так не проходит: это приходит или не приходит. Так что приходит целый ряд вещей, но все они относятся к определенному состоянию сознания, а это не состояние сознания будущего года.

*

* *

(На день рождения Сатпрема Мать дает ему три открытки с изображением кораблей, а также расписанный металлический поднос, на котором тоже нарисован корабль)

Это [поднос] чтобы позабавиться!

[Мать дает открытки] Здесь три: раз-два-три.

Только корабли!… Я отправлюсь в путешествие?

Нет-нет! Путешествие в пространстве.

Прочтешь потом, это неважно…

(первая открытка)

«…Чтобы пробудить Всевышнее Сознание и его силу видения.»

(вторая открытка)

«…Чтобы самые прекрасные грезы стали настоящими живыми реальностями.»

(медитация)

Что касается всех этих кораблей, о которых ты спрашивал, это указание на путешествие… Ты знаешь, это всегда символ йоги, дисциплины, которой следуют, и у каждого есть свой особый тип вид транспорта (!) У одних это самолет, у других — поезд, у третьих… Но чаще всего это корабли, особенно вот такой классический, с парусами. И, что касается тебя, это, несомненно, символ твоего продвижения и реализации. Так что весь год, как только я получала корабль, я откладывала его для тебя!

Чтобы я двигался?

Но на этот раз все пришло вместе, словно… Это ясно было с юмором Шри Ауробиндо (на многих таких открытках есть его портрет). А в конце появился этот поднос! Когда я получила его, то сказала себе: «О! Это само совершенство!» [Мать смеется]

И сам Шри Ауробиндо очень настаивал, поскольку… По правде говоря, я просила его, я просила, чтобы это (это видение, которое ты хотел бы иметь, это состояние видения) было тебе дано, чтобы ты имел его, раз уж ты стремишься иметь его. И тогда он сказал мне (я написала это на одной из открыток): видение, которое ты хочешь иметь, будет видением Сознания Истины. Это всевышнее видение, истинное видение (можно иметь видение в тонком физическом, в витале, также немало в разуме, но… все то не удовлетворительно, всегда есть впечатление не совсем точной транскрипции). Но истинное видение — это видение Сознания, всевышнего Сознания. И он сказал мне, что все это ты будешь иметь.

И корабль — это развитие, средство двигаться к этой реализации. И все пришло вот так.

Так что у меня есть все основания надеяться, что это будет в этом году. Ведь это пришло вот так.

Я также очень забочусь об этой книге, о «Саньясине», которую я все время переписываю… Это трудность ЧИСТОЙ передачи.

[После долгого молчания] Что касается меня, у меня всегда было такое впечатление, что писательство является твоим способом делать садхану. То есть, не медитация или что-то подобное, а писательство — твой способ делать садхану. Я вижу некую трансмутацию, происходящую в тебе, когда ты пишешь. Не только то, что ты называешь «личным»; то, что является «твоим» способом писать или «твоей» книгой, не только это, а формулирование самым точным, самым четким образом — это твой способ делать садхану. Это садхана высоко наверху.

Иными словами, для моего видения, сам процесс выражения важнее внешнего результата. Есть внутренний результат (не выражающийся на словах), и он гораздо важнее внешнего результата. И в последний раз, когда ты писал эту книгу о Шри Ауробиндо, это было совершенно ясно; я твоей последней книгой тоже так [первая версия «Саньясина»], но даже в большей степени: эта внутренняя трансмутация была гораздо важнее того, что ты писал — для моего видения.

Этот процесс внутренней обработки твоего сознания.

И то, что произошло в конце [когда Сатпрем отверг первую версию «Саньясина»], произошло из-за того, что момент окончательной трансмутации (не знаю, как объяснить… или трансформации — больше чем трансформации) еще не наступил. Он близок, но чуть-чуть не хватает. Вот почему. Это вот так [жест: две линии, приближающиеся друг к другу], это приближается.

Вот что я видела все время.

И выражение — выражение, которое дает тебе ощущение… ты тогда скажешь: «А, вот оно!», это придет с кульминацией садханы.

Это тоже на следующий год. Это очень близко, но не хватает совсем чуть-чуть. Это приближается, приближается, и…

А! счастливого нового года.[197]

Ноябрь 1967

4 ноября 1967

(В связи со штормом, совпавшем с пуджей Кали)

Твой дом не затопило? В той вон комнате вода капала на стол возле моего кресла, так что я подставила горшок с цветами и раздала всем людям мокрые цветы!

Кали успокоилась?

[Смеясь] Может быть, ее тоже замочило!

Она смеялась… Она тоже умеет смеяться!

*

* *

(Затем речь зашла о старых беседах Матери, с 1950 по 1958 гг. Сатпрем подготавливает первое издание этих бесед и жалуется, что не может найти оригинальных текстов)

Q очень вольно обращалась с этими текстами; тексты некоторых бесед она даже уничтожила — те, что не нравились ей!

Долгое время я использовал тексты бесед, оставленные Q, до того дня, когда обнаружил, что они были значительно сокращены. Тогда я отыскал другие записи этих бесед, но в конце концов я понял, что и они не были точным оригиналом. Так что всякий раз приходится делать огромную работу, чтобы собрать все вместе и точно восстановить оригинал.

А кто записывал?

Сначала записывали «на проволоку», а поскольку не хватало материала, запись переписывали от руки, а затем стирали. Но если бы можно было найти первоначальный вариант того, что было переписано… Только найденный мною «оригинал» был изменен, это не настоящий оригинал!

О! в разговорной речи встречается столько всяких шероховатостей, неоконченные фразы…

Но это не важно! Я заметил (ведь я уже давно делаю эту работу), я заметил, что даже когда фраза не закончена, ее стоит оставить такой, как она есть, незаконченной, поскольку есть особый внутренний ритм в том, что говорится, и этот ритм нарушается, если не оставить все, как есть.

О, я могла бы сказать, когда слова приходили свыше… Но всегда было одинаково: бывали дни, когда я говорила, и это не было сознанием отсюда, это приходило вот так [жест нисхождения], и даже когда, как ты сказала, предложение оставалось незаконченным, все это делалось с сознательной Волей.

А в другие дни речь была гораздо более поверхностной — без особого значения, имела гораздо меньшую ценность.

*

* *

Поиск по сайту: