Декабря 1967

Вчера вечером Павитра попросил у меня послание к сегодняшнему открытию Школы. Я была не очень-то настроена на это (!) и отказала ему. А этим утром, в пять часов, послание пришло, и я его записала. Только я успела записать его, как пришли три других! Так что я записала все четыре, и в семь утра послала их К, сказав, что сам учитель или класс должен выбрать послание (они все на одну тему и с одной и той же идеей, но под разными углами).

И в восемь часов уже все знали об этом! Это распространяется с большой скоростью… N сказал мне: «Но это послания для разных классов, и они не отобраны!» Я ответила: «Нет! Должна выбирать не я, а учитель в каждом классе.» Затем я сказала: «Так гораздо забавнее!» И я отправила его с этим!

Это верно: одна и та же идея (это не «идея»), одно и то же стремление, одна и та же потребность, но в зависимости от своего состояния, в зависимости от своего сознания (а для обычных людей — в зависимости от «способа мышления») вы приближаетесь с той или с другой стороны.

Я совсем не помню, что я писала… Как обычно, это был призыв к Истине.[218]

(молчание)

Кое-что кажется парадоксальным, но это очень интересно, вот что [Мать берет бумагу и пишет]:

Наилучший способ подготовиться к восприятию Божественной Любви — это интегрально прильнуть к Истине.

(затем Мать пишет вторую заметку :)

Прильни полностью к Истине, и ты станешь готовым воспринять Божественную Любовь.

Когда говоришь это интеллектуальным людям, их головы начинают ходить кругом! [Мать смеется] … Должна сказать, что это очень меня забавляет!

Но, в довершении всего, это верно! Это истинно, так и есть. Всякий раз, когда есть (это больше, чем стремление, гораздо больше, чем воля, это то, что по-английски называется urge: жажда, побуждение) позволить Божественной Любви выразиться полностью, тотально, везде, то базой, благоприятной почвой является Истина.

Конечно, Шри Ауробиндо говорил это. Он говорил это, писал черным по белому (я не помню точных слов): «Чистая божественная Любовь может безопасно проявиться только… на почве (это не «почва»…) Истины.» Сейчас я не помню точно. Поэтически можно было бы сказать так: «в стране Истины».

Так что, прежде чем мы сможем провозгласить: «Любовь, прояви себя, одержи Победу», должна быть готова почва для Истины.

Это то, что я ставлю перед всеми ними в Школе: стремиться, стремиться к Истине. Я больше совсем не помню, что я писала… [Мать ищет]. В одной было: «Пусть Истина станет нашим господином и проводником», затем были две других записи, а в последней: «О, Истина…». Я не помню.

Это совершенно замечательное явление: за секунду до этого было совершенно пусто, не было ни слова, ни мысли, ни идеи, ничего, вот так, я ни о чем не думала. У меня спросили послание, и я ответила: «Мне нечего сказать.» Это приходит вот так, императивно; если я могу [то есть, если Мать свободна], я записываю, и на этом все; если я не могу записать [то есть, Мать занята людьми], это настойчиво возвращается, пока я не запишу. А как только я записала: ушло! больше нет ничего. Приходит другой способ представить, другая форма: это тоже ушло!…

Это [жест ко лбу], ты знаешь, это как пустой ящик (это очень приятно), пустой, спокойный ящик, вот так: не закрыт, не сжат, открыт, но это ящик, пустой — он пуст; внутри совсем белый, ничто не шевелится. И я даже не делаю никакого усилия, чтобы принести что-то вниз: «Это не мое дело.» Меня спрашивают, я отвечаю: «Ничего, нечего сказать». Или же сразу же что-то делает вот так [жест на стороже, пробуждение], становится и остается внимательным, а, затем через минуту, две, десять минут (я не знаю), вдруг плюх! что-то падает. Тогда я записываю. И, падая, оно собирает слова и составляет предложение. Иногда это на французском, иногда на английском языке — в зависимости, главным образом, от того, кому это предназначается, но и в зависимости от темы. И тогда если (вот почему у меня бумага и ручки лежат повсюду), если у меня под рукой есть ручка и бумага, тогда я записываю, и на этом конец; если же я не записываю, если я говорю: «А! Запишу это чуть позже», тогда это снова приходит и приходит каждую секунду… пока не будет записано. Когда записано: ушло!

Но есть (как Шри Ауробиндо называл это?[219]), по-французски можно сказать «критик» (всегда есть критик), который говорит: «Ты уверена, что это то слово? Не лучше ли вместо него употребить вот это? Так ли точно должно быть?» А затем: «Ты уверена, что не сделала орфографических ошибок, написала все правильно?» Вот так. Пристает вот так! Тогда иногда я ему говорю: «Оставь меня в покое!» (даже и не так вежливо). Иногда я даю кому-то бумагу, а затем забираю ее, говоря: «Я еще взгляну» — пока он не будет удовлетворен. Иногда какое-то слово не совсем правильно написано, и тогда он говорит: «А! ты видишь, ты ошиблась вот здесь.» Иногда бывают и орфографические ошибки: «Ты видишь, видишь, ты ошиблась!»

Сейчас я даже не помню, что я написала для Школы. Я знаю, что одно из посланий было написано в форме пожелания (было два или три таких), а одно было в форме молитвы, то есть, адресованное напрямую Истине : О, Истина…

Но очень удобно иметь это [голову] пустой, о, очень успокоительно.

А когда, снаружи, люди наполняют ее письмами, новостями, просьбами (все это копится, конечно), тогда у меня есть только одно средство, самое простое средство, это делать так [жест сдачи]: «Вот… (то, что Шри Ауробиндо называл сдачей – surrender), вот, это не мое дело, это меня не касается.» Тогда с этим покончено.

*

* *

(Мать входит в долгое созерцание, длящееся больше получаса, затем, все еще находясь «где-то далеко», она начинает говорить по-английски :)

Я видела странную тварь, пришедшую оттуда [Мать указывает налево]: она сделала круг вокруг тебя и ушла. Это была лошадь с головой льва.

Красивая тварь! Это был лев, голова льва и передняя часть льва, а задняя часть — лошади. И это было символом… символическим животным. В тот момент я точно поняла это, я сказала «Ах!» и…

Очень достойное. Пришло отсюда [тот же жест слева] вот так, сделало круг вокруг тебя и ушло. Это было для тебя. Лев — это мощь, а лошадь…[220]

И вот так, это казалось глупо, но животное было очень красиво и красивого цвета. И очень достойное, величественное.

Смотри-ка!… [Мать замечает, что говорит по-английски]. Это Шри Ауробиндо сказал тебе все это. Это забавно, каково! приходит вот так.

Это было что-то, что приходило объявить тебе о чем-то. Это было существо, но существо… Должны быть такие существа. Оно было все в свете, и это было нечто… чтобы объявить тебе о чем-то.

Но так реально!

Поиск по сайту: