Теория прав собственности 2 страница

Каким образом становится возможным с помощью одной структуры (государства) установить и поддерживать в обществе порядок с наименьшими трансакционными издержками?

Достижение поставленной цели предусматривает наличие ме­ханизма, позволяющего путем многочисленных корректировок одерживать в обществе своеобразное «status quo». В контексте леринституциональной теории «stams quo» — это действующая система формальных правил, согласующихся в значительной степени формальными нормами и определяющая такое соотношение интересов различных сторон (государства и индивидов), которое обеспечивает экономической системе устойчивое, хотя не во всех случаях наиболее эффективное развитие.

По своей сути данный механизм представляет возможный в обществе баланс интересов, часто совершенно противополож­ных. различных сторон — государства и индивидов¹.

1.Под интересами государства понимается стремление к выполнению социального контракта, наилучшим образом выражающего интересы всех социальных групп; под интересами отдельных индивидов (в том числе и госу­дарственных чиновников) — личная выгода отдельных индивидов.

2.Dragun А. К. «Externalities, Property Rights, and Power» ined. Samuelson W. J. Institutional Economics, V. 3, Aldershot: Edward Elgar, 1988. — P. 334-33S (с изменениями автора).

Государство не в состоянии отменить «неугодные ему» неформальные правила одним своим решением, по крайней мере, до тех пор, пои существуют постоянно воспроизводящие их усло­вия (в том числе и экономические), однако оно может повлиять на формирование стимулов, обеспечивающих или тормозящих развитие тех или иных институтов.

В большинстве случаев любое изменение формальных правил (принятие нового закона или поправок к уже существующему закону), будь то естественный путь — под влиянием неформаль­ных норм, либо революционный — изменение законодательства по инициативе общества или государства, связано, как правило с перераспределением прав собственности, а, следовательно, прибылей и убытков между различными сторонами.

В случае, когда изменение законодательства способствует снижению трансакционных издержек для экономических субъ­ектов и они видят свою выгоду от соблюдения закона, наступает так называемое экономическое равновесие в результате эконо­мического принуждения (на рис. 6.2 слева).

В случае же, когда изменение законодательства приводит к росту трансакционных издержек экономических субъектов (на рис. 6.2 справа), возможны два варианта развития ситуа­ции: первый: экономические субъекты под страхом наказания подчиняются и исполняют новый закон — наступает так назы­ваемое насильственное равновесие; и второй: возникают так называемые экстернальные ситуации, когда перераспределение прав собственности провоцирует стороны, понесшие убытки в ре­зультате принятия закона, действовать нелегально. В последнем случае государство становится перед выбором: изменить уже принятый закон или с помощью системы наказания воздей­ствовать на его нарушителей. В обоих случаях происходит рост трансакционных издержек экономической системы: в первом за счет роста издержек механизмов принуждения к исполнению нового закона со стороны государства, во втором — издержек риска экономических субъектов, перешедших в нелегальный сектор экономики.

Таким образом, любое изменение законодательства, касаю­щееся перераспределения прав собственности, приводит к на­рушению «status quo» в обществе.

Проблема безбилетника, дилемма наказания

Что же мешает государству установить в обществе так назы­ваемый «status quo»?

Появление государства становится возможным лишь тогда, когда в обществе заключается своеобразный социальный конт­ракт — граждане добровольно передают государству часть своих прав в расчете на то, что государство обеспечит их защиту намно­го эффективнее, чем они сделают это сами в частном порядке.

На приведенной выше схеме установления «status quo» (рис. 6.2) показано, что введение государством нового закона неизбежно приводит к конфликту интересов различных сторон. В одном случае стороны соглашаются со своими потерями и подчиняются закону, в другом — пытаются обойти закон, уходят «в тень».

Люди добровольно соглашаются терпеть принуждение госу­дарства в том случае, если конечные результаты такого обмена совпадают с их личными интересами. В случае нарушения сво­боды обмена любые методы государственного насилия вступают в противоречие с индивидуалистическими ценностями. Проти­воречия, в свою очередь, выливаются в своеобразный протест против существующей системы, который может выражаться в нарушении существующих правил как отдельными индивидами, так и целыми группами.

Несмотря на условия договора, у каждой из сторон сущес­твует соблазн нарушить его. Дж. Бьюкенен выделяет такую категорию граждан, как потенциальные нарушители которые воспринимают государство как врага, которого надо обмануть независимо оттого, соблюдаются ли им условия договора. В свя­зи с этим возникает «проблема безбилетника», описать которую можно, прибегнув к известной в теории игр модели «дилемма заключенного».

1.Бьюкенен Дж. Границы свободы. Между анархией и Левиафаном. Но­белевские лауреаты по экономике. Джеймс Бьюкенен. — М.: Таурус Альфа. 1997.-С. 332.

2.Там же. — С. 242-244,292-295.

Как видно из модели на рис. 6.3, договор о распределении благ будет носить двухступенчатый характер. Это объясняется множественностью вкусов и изменением предпочтений инди­видов. При заключении договора на конституционной стадии акцент делается на экономию издержек от закрепления и реа­лизации прав.

На рис. 6.3 оба индивида А и В имеют две альтернативы поведения: соблюдать условия соглашения — колонка 1 и ряд матрицы 1 — или не соблюдать — колонка 2 и ряд матрицы 2.

Если оба индивида отказываются выполнять принятые ранее решения, то результатом является естественное равновесие в усло­виях анархии (ячейка IV полезность индивида А — 9 и В — 2).

Рис. 6.3. Модель «Дилемма заключенного»¹

Если же они соблюдают условия договора, оба улучшат свое благосостояние (ячейка I: полезность индивида А — 19 и В — 7). Однако это еще не гарантирует того, что ресурсы распределены между всеми индивидами в соответствии с их интересами.

1.Бьюкенен Дж. Границы свободы. Между анархией и Левиафаном. Нобе­левские лауреаты по экономике. Джеймс Бьюкенен. — М.: Таурус Альфа, 1997. -С. 244.

Прямая максимизация полезности приведет каждого индивида к нарушению своих договорных обязательств, если он кидает, что ему удастся сделать это в одностороннем порядке. Пои условии соблюдения договора другой стороной полезность индивида А в случае нарушения им договора равна 22 (ячейка III) и индивида В - 11 (ячейка IV).

Роль системы наказания механизмов принуждения

Бороться с той частью индивидов, которые решили нару­шить договор в одностороннем порядке, государство может с помощью так называемой системы наказания (механизмов принуждения) — судов, полиции, тюрем и т.д.

Однако и здесь возникает проблема, которую автор предла­гает рассмотреть с помощью модели «дилемма наказания

По мнению того же Дж. Быокенена, «дилемма наказания» возникает в силу того, что для обеспечения такого обществен­ного блага, как законопослушание, должно быть произведено и такое общественное «антиблаго», как наказание. «Дилемма наказания» характерна только для общества, которое строит свою правовую структуру на ценностях индивидов.

По утверждению Дж. Бьюкенена, наказание человеческих существ, вне зависимости оттого, нарушили они закон или нет, вызывает страдание, уменьшение полезности у нормального человека, который должен прямо или косвенно выбирать эти наказания. Однако мы не живем в мире, где люди соблюдают закон без угрозы наказания; если бы мы жили в таком мире, не было бы нужды в законе как таковом, так как общество достигло бы состояния упорядоченной анархии.

Наказание налагается ex-post — индивид, который нарушил закон, наказывается после самого факта нарушения. В то же время целью является наказание ex-ante — институты наказания выбраны исключительно для предотвращения правонарушений Проблема состоит в том, чтобы, во-первых, правильно выбрать степень строгости наказания за отдельные преступления (будут ли принятые меры достаточно строги, чтобы удержать от нарушения закона); во-вторых — избежать наказания невиновных (во время процесса обеспечения закона случаются ошибки одна мысль об этом ведет к снижению полезности законо­послушного индивида); в-третьих, в том, как будут работать институциональные механизмы наказания применительно к различным ситуациям (не будут ли в одних случаях правонарушители наказаны за одно и то же преступление более сурово, чем в другом).

Различие наказаний за одно и то же преступление объясняет­ся несовершенством как институциональных правовых структур, так и внешнего агента (государства), осуществляющего контроль за соблюдением закона, даже если этот агент создан и укомп­лектован людьми, которые одновременно являются членами данного общества.

В связи с вопросом контроля со стороны внешнего агента возникает новая проблема: «принципал — агент». И гражданин, и государство играют двойственную роль, то есть одновремен­но являются и «принципалом», и «агентом». Так, гражданин является «принципалом», когда делегирует часть своих прав государству - «агенту». Подчиняясь же решениям, установлен­ным государством - «принципалом» как гарантом исполнения контрактов, гражданин выступает как «агент».

Дж. Бьюкенен назвал данную ситуацию «парадоксом подчиненного». Человек воспринимает себя одновременно и участ­ником — объектом государственного управления, и субъектом, принуждаемым соблюдать нормы поведения, которые он, воз­можно, и не выбирал.

Модель «принципал — агент» позволяет выяснить ряд опас­ностей, связанных с функционированием государства.

1.Бьюкенен Дж. Границы свободы. Между анархией и Левиафаном. Но­белевские лауреаты по экономике. Джеймс Бьюкенен. — М.: Таурус Альфа. 1997. -С. 325-345.

Во-первых, не будет ли государство стремиться распространить сферу своего контроля за пределы оговоренных сторонами сделок? Во-вторых, не будет ли государство, пользуясь своей монополией на применение насилия, игнорировать интересы граждан и не рассматривать их даже в качестве ограничения при максимиза­ции собственных интересов? В-третьих, не будут ли граждане вести себя оппортунистически, стремясь уклониться от оплаты предоставляемых государством услуг?

В зависимости от того, каким образом удается решить проблему «принципал — агент», формируются разные модели государства.

Таким образом, система наказания (механизмы принужде­ния) и угроза быть наказанным играют особую роль в обеспе­чении соблюдения формальных правил и неформальных норм. Так, зачастую только с помощью эффективных механизмов принуждения становится возможным поддерживать выполне­ние установленных формальных правил большинством членов общества (например, диктатура). Если же эти механизмы неэф­фективны, то в условиях несогласования формальных правил и неформальных норм первые, как правило, бойкотируются членами общества, в отдельных случаях происходит неформальная институционализация формальных правил (см. главу 8).

В обществе можно наблюдать ситуации, когда есть формаль­ные правила (законы) и нет соответствующих неформальных норм.

Пример

В российском законодательстве существует закон, обязывающий своих граждан платить налоги, однако еще не сформировался обычай, осуждающий бы тех граждан, которые налоги не платят. Уплата или не­уплата налогов воспринимается как личное дело каждого.

Роль механизмов принуждения — заставить платить налоги. Однако в условиях неэффективной системы принуждения, пока люди не осознают необходимость платить налоги и не сформируется соответствующая культура, этот институт будет функционировать с большим «трением» или издержками.

Контрактная и эксплуататорская концепции государства

Распределение прав между гражданами и государством, как правило, фиксируется в Конституции, играющей роль социаль­ного контракта, однако природа государства определяется влас­тными отношениями, возникающими между гражданами и госу­дарственным аппаратом.

Эффективное обеспечение соглашений силами третьей сто­роны лучше всего достигается путем создания правил, которые затем делают эффективными и неформальные ограничения². Тем не менее, проблема обеспечения соглашений третьей стороной через действенную юридическую систему, применяющую (воз­можно, не лучшим образом) определенные правила, является самой важной дилеммой в исследованиях институциональной эволюции.

Приведенные выше определения государства в значительной степени характеризуют его контрактную природу—государство как общественный договор — которая подчеркивает не момент насилия как средства обеспечения порядка (упорядоченности обменов не только экономических, но и социальных), а момент установления самого этого порядка как системы взаимных ожиданий подданных, реализация которых снижает неопределенность внешней среды, следовательно, экономит ресурсы данных на индивидуальные программы снижения неопределенности, уменьшения степени риска при ведении хозяй­ственной деятельности.

Помимо контрактной теории государства существует теория, полагающая основной эксплуататорскую сущность государства. Прежде чем обратиться к рассмотрению этого подхода, остано­вимся на двух ипостасях государства, выделяемых Дж. Бьюкененом.

В своих трудах Дж. Бьюкенен обращает особое внимание на двойственность роли государства в обществе: государство защищающее и государство производящее.

Государство защищающее, или правовое появляется на конституционной стадии¹ как институт или орган обеспечения прав, концептуально внешний по отношению к договаривающимся сторонам и несущий единственно ответственность за обеспече­ние прав и договоров по добровольному обмену такими правами. На данной стадии государство осуществляет лишь обеспечение прав, закрепленных в конституционном договоре, и не связано с распределением или перераспределением общественных благ. Судебная власть является независимой от законодательной, осуществляющей коллективный выбор.

1.Коуз Р. Фирма, рынок и право. — М.: Дело ЛТД, 1993. — С.29.

²По Бьюкенену-институционалисту, государство не меняет и не уста­навливает правил, а лишь констатирует их соблюдение или несоблюдение и налагает только те санкции, которые заранее утверждены в рамках данного договора. Таким образом, государство санкций не создает, а выносит решение об их применении.

Когда же речь идет о производстве общественных благ, по­является государство производящее. В этой роли государство, реализующееся на постконституционной (постдоговорной) стадии, уже не «защищает» определенные права, а воплощает в себе производственный процесс, который, по крайней мере, теоретически, наилучшим образом способствует увеличению уровня экономического благосостояния общества.

1.Дж. Бьюкенен предполагает концептуальное разграничение между стадией конституционного договора, на которой определяются права индивидов и формируется правило принятия коллективных решений, и стадией постконституиионного договора, на которой между людьми, чьи права осуществлять какую-либо деятельность и распоряжаться материальными благами опреде­лены на предшествующей стадии, происходят сделки и обмен. (Бьюкенен Дж. Границы свободы. Между анархией и Левиафаном. Нобелевские лауреаты по экономике.

Экономическая политика состоит в выборе та­ких правовых норм, процедур, административ­ных структур, которые обеспечат максимиза­цию производства. Но нелегко установить, как именно разные правовые ситуации воздействуют на работу экономической системы.

Результаты данного процесса представляют собой согласование интересов  индивидов, отражающих структуру предпочтений людей, влияние которых на конечные результаты определяется конституционными правилами осуществления выбора.

В связи с этим необходимо обратить внимание на выявление индивидуальных предпочтений, от которых зависит, каким будет конечное решение по поводу распределения частных и общественных благ, издержек и объема их производства.

В условиях постконституционного договора существует возможность для отдельных субъектов осуществлять данное перераспределение в своих интересах или интересах отдельных групп. Если чиновники, реализующие функцию государства защищающего, сами не выполняют условия договора, укрепляя индивидуальную власть и продвигая свои интересы, государство начинает восприниматься как произвольный репрессивный механизм, эксплуатирующий общество в интересах отдельных политически влиятельных субъектов.

Теория оседлого бандита М Олсона

К эксплуататорским концепциям государства относится теория государства как «оседлого (стационарного) бандита», разработанная М. Олсоном. В соответствии с данной теорией авторитарное государство ассоциируется с «оседлым бандитом»¹, так как насильственным образом отбирает у жителей на опреде­ленной территории часть доходов в виде налогов. 1.Олсон М. Рассредоточение власти и общество в переходный период. (Лекарство от коррупции, распада и замедления темпов экономического роста.) Доклад на международной конференции «Реформы в России: устано­вившиеся интересы и практические альтернативы», состоявшейся в Москве 13-15 апреля 1995 г.

Однако, рассуждает М. Олсон, «оседлый бандит» намного лучше «бандита-гастролера», поскольку последний стремится отобрать все. Если же «оседлому бандиту» удастся монополи­зировать грабежи и воровство на своей территории, тогда его жертвам не придется беспокоиться о том, что их ограбит кто-то другой. Поскольку все жертвы «оседлого бандита» представляют м него источник налоговых поступлений, у него есть побуди­тельный мотив защищать этих людей. Гигантское увеличение масштабов производства, обыкновенно сопровождающее ус­ыновление мирного порядка и появление прочих обществен­ных благ, приносит «оседлому бандиту» куда большую добычу, нежели та, на которую он мог бы рассчитывать, если бы не ввел для населения властный порядок и управление.

Когда грабежи и кражи монополизированы, жертвы этих преступлений могут рассчитывать на то, что им удастся что-то накопить из средств, оставшихся после выплаты налогов. И, сле­довательно, у них имеется побудительный мотив к накоплению и инвестированию, что, в свою очередь, увеличит их капитал и налоговые поступления в адрес «оседлого бандита» в будущем.

Поскольку «оседлый бандит» присваивает себе часть обще­ственного продукта в виде налога-грабежа, ему будет выгодно обеспечить население не только мирным порядком, но и други­ми благами, которые это население не может получить от рынка. В настоящее время широко распространилось понимание того, что рынок не в состоянии обеспечить многочисленное насе­ление такими благами, как контроль за наводнениями, каран­тинные мероприятия против эпидемий заразных заболеваний или оборона против неприятеля — блага, которыми неизбежно воспользуются широкие массы населения: отдельный человек, пожелай он получить такие блага для себя, вскоре обнаружит, что пользуется лишь малой их частью. Такие личности и такие фир­мы, действующие на рынке, не получат побудительных мотивов для того, чтобы добиваться мирного порядка или обеспечивать его существование, равно как и существование любого другого «коллективного» или «общественного» блага¹. 1.См. также Olson М. Logic of Collective Action. Cambridge: Harvard University Press, 1965, а также Samuelson P. A. The Pure Theory of Public Expenditure. Review of Economics and Statistics 36 (1954). — P. 387-389; Atkinson A, Stiglitz J.E. Lecture

Но для рационального «оседлого бандита» такой побудитель­ный мотив существует. Он получит существенные выгоды в виде увеличивающихся налоговых поступлений от любых общественных благ, которые способствовали повышению продуктивности экономики или росту контролируемого им населения.

Сопоставление экономических аспектов обеих концепций государства как эксплуататорской, так и контрактной, ясно показывает, что различия между ними — кроме расхождений в трактовке происхождения государства как специфической орга­низации - относятся к характеристике получателей остаточного дохода (в широком смысле слова, то есть выгод от обеспечения защищенности и упорядоченности обменов, а, следовательно и прав собственности): согласно эксплуататорским теориям дополнительные выгоды получает только лицо или группа, вы­ступающая принципалом своего агента — государства; согласно контрактным — дополнительные выгоды распределяются (но не в одинаковой степени) между всеми членами общества.

Отсюда следует, что, во-первых, договорная (контрактная) теория более точно отражает реальность (такое общественное благо, как «снятие неопределенности», потребляют все члены общества), во-вторых, эксплуататорские теории также при­знают неизбежность введения любым государством порядка и как следствие — уменьшения уровня неопределенности при принятии индивидуальных решений, а в-третьих, что сама фун­кция внесения порядка не зависит от характера происхождения государства.

Приложение

Из работы Томаса Гоббса¹ « Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского» (1651)

1.Томас Гоббс (Hobbes) (1588—1671)—Английский государственный деятель и философ.

Часть II «О государстве» (из главы XVII «О причинах, возникновении и определении государства»)

...И везде, где люди жили маленькими семьями, они грабили друг друга; это считалось настолько совместимым с естест­венным законом, что, чем больше человек мог награбить, тем больше это доставляло ему чести.

Цель государства — главным образом обеспечение безопасности. Конечной причиной, целью или намерением людей (которые от природы любят свободу и господство над другими) при наложении на себя уз (которыми они связаны, как мы видим, живя в государстве) является забота о самосохранении и при — о более благоприятной жизни.

Размеры государства. То количество сил, которому мы можем доверять нашу безопасность, определяется не каким-то числом, а отношением этих сил к силам врага; в таком случае для нашей безопасности достаточно, когда избыток сил на стороне врага не настолько велик, чтобы он мог решить исход войны и побудить врага к нападению.

Определение государства. Такая общая власть, которая была бы способна защищать людей от вторжения чужеземцев и от неспра­ведливостей, причиняемых друг другу, и таким образом доста­вить им ту безопасность, при которой они могли бы кормиться от трудов рук своих и от плодов земли и жить в довольстве, может быть воздвигнута только одним путем, а именно путем сосре­доточения всей власти и силы в одном человеке или в собрании людей, которое большинством голосов могло бы свести все воли граждан в единую волю. Иначе говоря, для установления обшей власти необходимо, чтобы люди назначили одного человека или собрание людей, которые явились бы их представителями; чтобы каждый человек считал себя доверителем в отношении всего, что носитель общего лица будет делать сам или заставит делать других в целях сохранения общего мира и безопасности, и признал себя ответственным за это; чтобы каждый подчинил свою волю и суждение воле и суждению носителя общего лица. Это больше, чем согласие или единодушие.

Опасность государства. Это реальное единство, воплощенное в одном лице посредством соглашения, заключенного каждым человеком с каждым другим таким образом, как если бы каждый человек сказал другому: я уполномочиваю этого человека или это собрание лиц и передаю ему мое право управлять собой при том условии, что ты таким же образом передашь ему свое право и санкционируешь все его действия. Если это совершилось, то множество людей, объединенное таким образом в одном лице, называются государством, по-латыни — civitas. Таково рождение того великого Левиафана¹ или, вернее (выражаясь более почтительно), того смертного Бога, которому мы под владычеством бессмертного Бога обязаны своим миром и своей защитой. Ибо благодаря полномочиям, отданным ему каждым отдельным человеком в государстве, указанный человек или собрание лиц пользуется такой огромной сосредоточенной в нем силой и властью, что внушаемый этой силой и властью страх делает этого человека или это собрание лиц способным направлять волю всех людей к внутреннему миру и к взаимной помощи против внешних врагов.

В этом человеке или собрании лиц состоит сущность государс­тва, которая нуждается в следующем определении? государство есть единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей с тем, чтобы это лицо могло использовать силу и средс­тва всех их так, как сочтет необходимым для их мира и общей защиты.

1.Левиафан — библейское морское чудовище, стало нарицательным и используется для характеристики деспотичности и диктата государства, где царит бюрократический произвол.

Теория общественного выбора как одно из направлений институциональной теории

Политика есть сложная система обмена между индивидами, в которой последние коллективно стремятся к достижению своих частных целей, так как не могут реализовать их путем обычного рыночного обмена. На рынке люди меняют ябло­ки на апельсины, а в политике — соглашаются платить налоги в обмен на необходимые всем и каждому блага: от местной пожарной охраны до суда¹. Джеймс Макджим Бьюкенен.

У истоков теории общественного выбора стоит известный шведский экономист Кнут Виксель (1851-1926). Именно ему принадлежит формулировка «правила единогласия Викселя»: поскольку рыночные сделки совершаются с взаимного согласия всех его участников, то и на «политическом рынке» решения должны приниматься всеми единогласно. Идеи К. Викселя были вне вни­мания экономистов до тех пор, пока его книга «Новый принцип справедливого налогообложения» (1896) не попала в руки аме­риканского экономиста Дж.Бьюкенена, впоследствии нобелевского лауреата. Дж. Бьюкенен дополнил правило единогласия Внкселя экономическим анализом лоббизма и логроллинга, а также конституционного выбора¹.

^1.Бьюкенен Дж. Конституция экономической политики./Серия: Нобелев­ские лауреаты по экономике. Т. 1. — М.: Таурус Альфа, 1997. — С. 23.

Теория общественного выбора как самостоятельное напра­вление экономической науки сформировалась только в 1950- 1960-х гг. и связана, кроме Дж. Бьюкенена и Г. Таллока, с имена­ми К. Эрроу, Э. Даунса, Д. Блэка, М. Олсона, У. Нисканена².

Теория общественного выбора является одним из направ­лений неоинституциональной экономической теории. По утверждению Дж. Бьюкенена, одного из основоположников теории, методы анализа рыночного поведения, которые с ус­пехом использует экономическая теория, можно применить к исследованию любой сферы деятельности, где человек делает выбор, в том числе и политической системы, поскольку сегодня индивид делает выбор между яблоками и апельсинами, а завтра будет выбирать в кабине для голосования одного из двух поли­тических деятелей, например «кандидата А» или «кандидата Б». В свою очередь, политики действуют как «рациональные максимизаторы» — преследуют свои личные интересы, напри­мер, поддерживают только те программы, которые повышают их шансы одержать победу на очередных выборах³.

В шутливой форме рациональное поведение политика, стремящегося уравнять предельные издержки с предельной выгодой (МС = MR), представлено на графике американского экономиста П. Хейне (рис.7.1).

1.Наиболее известные труды Дж. Бьюкенена: «Расчет согласия» (1962, на­писана совместно с Г. Таллоком) и «Границы свободы» (1975).

2.Основные идеи теории общественного выбора можно найти в работах различных ученых: философов! Гоббса и Б. Спинозы, математиков Ж. Кон- дорсэ, Т.Лапласа и Ч.Доджа (Л. Кэрролла), экономистов А. Бергсона и П. Самуэльсона и др.

3.Бьюкенен Дж. Конституция экономической политики. Серия: «Нобелев­ские лауреаты по экономике». Т. 1. — М.: Таурус Альфа, 1997. — С. 21-24.

Основные методологические принципы теории обществен­ного выбора сформированы Дж. Бьюкененом:

- методологический индивидуализм. Анализ с позиций «методологического индивидуализма» представляет собой попытку свести все проблемы политической организации к проблеме цбора индивида между различными альтернативами;

-   концепция «человека экономического» (homo economicus) — ра­ционально мыслящего индивида, самостоятельные действия которого подчинены стремлению максимизации своего благо­состояния;

-   концепция политики как обмена. Трактовка политики как обмена имеет большое значение для выработки прикладной теории экономической политики.

Поиск по сайту: